Нагиб Махфуз - Осенние перепела

Она изредка подходила к старой женщине и улыбаясь говорила:

— Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома…

Хасан оставался верен себе. Он всячески пытался вовлечь в спор на политические темы кого-либо из друзей Исы, с которыми был едва знаком. Посылая ему приглашение, Иса втайне надеялся, что Хасан не явится на торжество. Но он пришел. Вот уже несколько минут Иса украдкой наблюдал за Хасаном, искренне удивляясь его энергии. «Ну и парень, — думал Иса, — Он может бросить вызов самому времени, если захочет». Вскоре, однако, Исе пришлось прервать свои наблюдения: гостей было много и всем надо было уделить внимание.

В этот вечер он старался быть особо предупредительным со своими знакомыми из руководства партии. В большом зале, где они находились, атмосфера была несколько натянутой: здесь встретились партийные деятели и дворцовые чиновники, причем многие из них раньше никогда не были знакомы.

Али-бек играл роль рачительного хозяина. Он любезно приветствовал гостей, старался держаться со всеми на равной ноге, хотя считался довольно влиятельным лицом, имевшим вес при дворе. В прошлом адвокат средней руки, он однажды был замечен кем-то из приближенных короля, после чего его очень скоро выдвинули на ответственную должность в судебном ведомстве. Он не имел твердых политических убеждений, и долго никто не мог понять, к какой партии он принадлежит. Наконец стало известно, что Али-бек вступил в дворцовую партию «Аль-Иттихад», где вскоре прослыл одним из ярых приверженцев короля. Неудивительно, что его продвижение по служебной лестнице было успешным и быстрым. В настоящее время он занимал один из высших постов в министерстве юстиции.

Али-бек отличался редким здоровьем и энергией, никто не верил, что ему уже пошел шестой десяток. Высокого роста, худощавый, с черными глазами, хитро поблескивающими из-под густых бровей, он обычно сразу привлекал к себе всеобщее внимание.

Да, Али-бек умел устраиваться в жизни. К тому же ему дьявольски везло. Чего стоила хотя бы его женитьба на Сусанне-ханум. Приданое жены позволило ему заметно округлить свой капитал, пригодилась и ее аристократическая родословная.

Сейчас Али-бек был в отменном настроении. Он подходил то к одной группе гостей, то к другой, смеялся, шутил:

— Политика разъединяет, радость объединяет!

Шукри-паша хитро подмигнул Исе и прошептал:

— Не кажется ли тебе, что будущий тесть призывает к единению сторонников короля и сторонников нашей партии?

Шейх Абд ас-Саттар, стоявший рядом и напряженно прислушивавшийся к их разговору, тоже зашептал:

— Ну что ж, тогда пусть подчиняется воле партии.

Сказав это, он с опаской посмотрел на портрет короля Фарука, висевший на стене.

— Ничего, — улыбнулся Иса, — теперь даже в каирских кофейнях не боятся поносить его.

Горечь политических разногласий не могла отравить радостную атмосферу вечера. Ису нельзя было узнать. Он, казалось, совершенно забыл о политике. Его лицо светилось радостью, глаза возбужденно блестели. Счастью его не было предела. И не от того, что женитьба сулила ему богатство и высокое положение в обществе, вовсе нет! Просто он был без ума от своей невесты. Его уже не волновали ни каирские пожары, ни отставка правительства, ни перевод на работу в архив. Позабылись и горькие разочарования последних дней, вызванные подавлением народных демонстраций в зоне канала. В сердце не осталось места для щемящей тоски, будущее представлялось счастливым и безоблачным. Возбужденный и немного рассеянный, он переходил от одной группы гостей к другой. Вот он подошел к Сусанне-ханум, будущей теще, и осмотрел вместе с ней праздничный стол, ломившийся от всевозможных яств. Потом направился в зал, где находились его близкие друзья. Посидел несколько минут с ними.

— А здесь много интересных женщин, — заметил Ибрагим Хайрат, глядя через открытую дверь в соседний зал.

— Ну как, твоя мать добилась наконец своей цели? — пошутил Аббас Садык.

Иса вдруг вспомнил о матери. Оглянувшись, увидел ее скромно сидящей в углу в своем праздничном платье. «Пожалуй, моя мать умеет держаться в обществе лучше, чем мать Хасана, — удовлетворенно подумал он. — А ведь та выглядит куда наряднее».

— У тебя отчаянный двоюродный брат, он может напугать больше, чем все пожары Каира, — шутливо пожаловался Аббас на Хасана.

В разговор вмешался Самир, хранивший до сих пор молчание:

— А положение все-таки очень тревожное.