Нагиб Махфуз - Осенние перепела

Со двора донесся голос матери: она молилась. Иса несколько смягчился. В конце концов Хасан был его гостем. Но никакая сила не могла заставить Ису согласиться с ним. Он никогда не сделал бы этого — хотя бы из упрямства. И все же… Глубокая печаль все больше и больше растравляла душу. Его представления о мире рушились, идолы, которым он до сих пор поклонялся, рассыпались в прах.

Хасан говорил сейчас об убытках, причиненных пожарами, о том, во что обойдется их возмещение, о позиции англичан, о продолжающихся арестах. Но вскоре он опять принялся за свое.

— Укажи мне у нас хотя бы одно место, не пораженное коррупцией!

До чего же Исе были ненавистны все эти наводящие тоску разговоры!

Неожиданно в голову пришла давно забытая история. Еще мальчишкой, будучи вместе с отцом в гостях у Али-бека Сулеймана, Иса, оставшись один в столовой, заметил в полуоткрытом ящике буфета плитку шоколада и стащил его!

Прошло почти четверть века, но Иса никак не мог вытравить из памяти это неприятное воспоминание.

Между тем Хасан (пропади он пропадом!) не прекращал своих нападок.

— Чего же вы хотите? — устало спросил Иса.

— Влить новую, свежую кровь в одряхлевшие вены…

— Где же ее раздобыть?

Хасан рассмеялся, сверкнув двумя рядами белоснежных зубов.

— Страна еще не вымерла окончательно, — сказал он.

— Может быть, ты назовешь силу, которая заслуживает большего доверия, чем наша партия? — раздраженно спросил Иса.

Хасан насмешливо посмотрел на него, но ничего не ответил. Во дворе слышался старческий голос матери, все еще читавшей молитвы.

— Так что же все-таки делать? — продолжал допытываться Иса.

— Оказать помощь самому черту, если он возьмется спасать тонущий корабль…

— Но ведь черт еще никогда ничего не спасал!

Не выдержав взгляда своего противника, Иса отвел глаза в сторону и о полнейшим безразличием стал смотреть в окно, за которым пламенел багряно-красный закат.

— Прежде всего необходимо, чтобы англичане, король и старые партии убрались вон, тогда мы скажем свое слово! — воскликнул Хасан.

Иса горько усмехнулся.

— Пожар Каира показал, что измена сильнее правительства и народа, вместе взятых.

В комнату вернулась мать. Ее щеки слегка порозовели от ветра.

— Неужели нет другой темы для разговора? — вздохнула она и, усевшись на свое место, спросила Хасана:

— Ну, а ты когда женишься?

Иса опять вспомнил историю со сватовством Хасана к Сальве. «Все прибедняется, а сам себе на уме, — с раздражением подумал он о брате. — Небось зарится, как и другие, на ее деньги, рассчитывая поправить свои дела».

Хасан между тем смеясь отвечал матери:

— Возникли всякие непредвиденные обстоятельства…

— А когда нас навестит твоя мать?

— Уж очень далеко вы живете… Но она непременно придет…

Перед самым уходом он спросил Ису:

— Куда ты собираешься сегодня вечером?

— В клуб… — несколько вызывающе, но спокойно ответил Иса.

— Ну что ж, всего наилучшего, до свидания, — распрощался Хасан и направился к двери.

Наступил долгожданный день помолвки.

Торжество происходило в особняке Али-бека Сулеймана в Гелиополисе [6] Гелиополис — пригород Каира. . Здесь не очень-то строго соблюдались мусульманские обычаи: дом даже не был разделен на традиционные мужскую и женскую половины.

Гостей принимали в трех больших, богато обставленных залах, сообщавшихся между собой. В одном из них среди приглашенных сидели мать Исы и жена ее покойного брата — мать Хасана. В другом, вместе с родственниками и прочей публикой, находились близкие друзья Исы — Самир, Аббас и Ибрагим. Там же был и Хасан.

Самый большой зал был отведен для особо почетных гостей, среди которых можно было заметить несколько высокопоставленных дворцовых чиновников — друзей хозяина дома Али-бека Сулеймана.

В ослепительном свете люстр, окруженная шумной толпой незнакомых людей, мать Исы, надевшая по случаю столь торжественного события свое самое нарядное платье, чувствовала себя крайне неловко. Она плохо видела и слышала и старалась меньше попадаться на глаза всем этим незнакомым людям. Впрочем, мало кому могло прийти в голову, что эта маленькая старушка, скромно сидевшая в углу, была матерью жениха — героя дня.

Жена Али-бека Сусанна-ханум — женщина лет пятидесяти, лицо и фигура которой еще сохраняли следы былой красоты и изящества, — знала мать Исы с тех давних времен, когда сама была невестой.