Нагиб Махфуз - Осенние перепела

— Будь ты проклят! Сам же бросил меня, а теперь скулишь, как побитая собака!

Оттолкнув его, она бросилась бежать, осыпая его проклятиями.

Ночь Иса провел на набережной. Он не видел и не слышал ничего: ни сияния южных звезд, ни шума разбушевавшегося моря. Домой вернулся только на рассвете. Кадрия ждала его, измучившись от беспокойства.

Если бы Рири оставила в его сердце хоть малейшую надежду, Иса рассказал бы Кадрии всю правду. Но этого не случилось, и он сказал жене, что был в плохом настроении и бродил всю ночь по городу. Уже лежа в постели, он говорил себе: «Надо как можно скорее покончить с этой лживой жизнью, будь она проклята! Опять пойдут карты, коньяк, потекут набившие оскомину разговоры».

На следующий день Иса снова отправился к лавочке Рири. Он долго ходил вокруг в надежде увидеть своего ребенка. Несмотря на неудачу, он продолжал верить, что счастье не пройдет мимо.

Подойдя к сидевшему неподалеку чистильщику обуви, Иса поставил ногу на ящик и громко спросил:

— Есть свободные квартиры?

— Квартир в это время больше, чем забот на сердце, — улыбнулся чистильщик.

— Мне нужна свободная комната.

— В пансионе?

— Лучше в какой-нибудь семье! — подмигнул Иса и, кивнув головой в сторону лавки Рири, спросил:

— Знаешь что-нибудь о хозяйке «Бери и благодари»?

Чистильщик стал серьезнее, улыбка сбежала с лица.

— Что вы, господин. Это уважаемая госпожа.

Иса пристально посмотрел на него.

— Не хочу занимать ваше время, ничего не могу сказать… — продолжал чистильщик.

— Э, да ты не понял меня. Я и сам вижу, что это уважаемая госпожа. Но у нее, я слышал, есть дочка, такая милая девочка.

— Да, да, такая прелесть, плод счастливого брака!

Иса многозначительно улыбнулся:

— Но ведь отца девочки никто не видел. Госпожа незамужем?

— Что вы, что вы… Муж ее — хозяин лавки.

— Так почему же он не хозяйничает в своем заведении сам?

— Видите ли… — чистильщик замялся, потом, набрав в легкие побольше воздуха, словно перед прыжком в воду, сказал: — Он сейчас в тюрьме…

— За что?

— Говорят, наркотики! Но, видит аллах, он не виноват!

— Аллах его и освободит. Но скажи мне, ты уверен, что он отец ребенка?

— Еще бы, — в глазах чистильщика на какой-то миг появилось выражение настороженности.

А Иса, словно решившись на что-то, сказал:

— Ну, довольно болтать… Сдается мне, что тебе кое-что известно, но ты хочешь скрыть это от меня… А может, я знаю больше твоего, а?

— Что вы знаете?

— Хотел бы сначала послушать тебя: как же нам вести дальше разговор, если ты заведомо начинаешь со лжи.

— Говорят, — начал чистильщик, видимо уступая напору Исы, — что хозяин записал в метрику этой девочки свое имя. Хороший он человек!

— Но для чего он это сделал?

— Видите ли, он старый и очень добрый человек, детей у него не было, — продолжал чистильщик, не забывая густо намазывать ботинки Исы ваксой. — Он полюбил свою нынешнюю госпожу и женился на ней. Все по воле аллаха, по повелению пророка…

— Он действительно хороший человек, — сказал Иса, судорожно глотнув слюну, — и, уж конечно, не заслуживает тюрьмы…

— Поэтому-то она и работает в лавке и терпеливо, преданно ждет…

— Он достоин этого…

Иса расплатился. Разговор вселил в него слабую надежду.

Как и накануне, он простоял под фонарем до полуночи, ожидая Рири.

Заметив его, она перешла на другую сторону, но Иса бросился вслед за ней.

— Я жду тебя, — сказал он с мольбой в голосе, — нам нужно поговорить…

Рири продолжала идти, делая вид, что все это ее не касается. Тогда Иса преградил ей дорогу.

— Скажи мне только: она моя дочь?

— Отстань, иначе я позову полицию…

— Она — моя дочь, да, да! Я знаю все…

— Слышишь, я позову полицию…

— Будь великодушной, прости меня…

Рири резко оборвала его:

— Тебя убить мало, не то что прощать…

— Давай лучше поговорим, как сделать, чтобы забыть все, что было…

— А я уже забыла… Уходи…

— Послушай, Рири, ты ждешь своего мужа напрасно, получи развод, и мы…

— Как низко! — перебила она. — Ты всегда был таким. Разве ты способен на добро…

Лицо Исы исказилось от боли.

— Я очень, очень страдаю, — простонал он.

— А мне-то что. Страдай себе на здоровье.

— Но ведь эта девочка — моя дочь, плоть от плоти моей. Какое имеет к ней отношение этот человек в тюрьме?..

Рири смотрела на Ису во все глаза.

— Это его дочь, — твердо сказала она. — И только его. Он удочерил ее, и она принадлежит ему навсегда, ты слышишь? А я — вместе с ней. Я хочу предостеречь тебя: не пытайся больше встречаться со мной!