Нагиб Махфуз - Осенние перепела

Самир, все так же приветливо улыбаясь, пытался что-то возразить, но Иса не слушал. Мысль о Сальве не оставляла его. Он вновь перебирал в уме ее недостатки и даже презирал ее за них. Конечно, она не отвечала полностью его идеалу женщины. Но, что и говорить, любовь глуха к голосу рассудка так же, как и смерть, судьба, счастье, природа. И до чего же Сальва была похожа в своем поведении на стихийные силы природы! «Рано или поздно, мне нужна будет женщина, — говорил он себе. — Кто лучше ее сможет разделить со мной все горести и надежды… И уж во всяком случае это не суфизм!»

Ему опять пришла в голову мысль, которую он не досказал несколько минут назад. Извиняющимся тоном спросил:

— Но допустим все же, что нас снова вызовут и предоставят возможность работать в министерстве. Что бы ты тогда стал делать со своим суфизмом?

Самир рассмеялся, блеснув двумя рядами белых зубов:

— Не так уж трудно совмещать и то и другое. Вот сейчас я ведь совмещаю торговлю и увлечение суфизмом. И мне это нисколько не мешает, скорее наоборот, суфизм помогает освободиться от некоторых вредных пороков…

— Ну что ж, по крайней мере это лучше самоубийства, — со вздохом сказал Иса.

Некоторое время они молчали. Солнце медленно догорало, опускаясь за горизонт. Самир поинтересовался, что Иса намерен делать дальше.

— Как ты думаешь, действительно ли все для нас кончено? — не отвечая, спросил Иса.

Самир растерянно пожал плечами:

— Кажется, что так. То, что произошло, не похоже на прошлые перевороты…

Иса промолчал. Казалось, он прислушивается к чему-то. Вид у него был удрученный. Затем сказал:

— До чего же мы сами похожи на этот опустевший осенний пляж…

— Поэтому я и говорю тебе, что необходимо начать работать.

— А что толку? Все равно для нас нет больше места в жизни. Мы всегда будем теперь чувствовать себя лишними, чем-то вроде аппендикса…

Неожиданно улыбнувшись, Иса продолжал:

— Не скрою от тебя, что у меня тоже есть своя идея фикс, подобная твоему суфизму. Она всерьез занимает меня в моем одиночестве.

Самир с любопытством посмотрел на него.

Спокойно, почти равнодушно Иса сказал:

— Подумываю о том, как бы совершить какое-нибудь преступление.

Самир усмехнулся:

— Нечего сказать, действительно блестящая идея!

— Что ж, зато я буду убивать не самого себя, как ты своим суфизмом, а других.

— Если уж вставать на этот путь, то я посоветовал бы тебе выбрать что-нибудь из разряда, так сказать, половых преступлений…

Оба рассмеялись.

— Хвала аллаху! Мы еще не потеряли способности смеяться, — заметил Самир.

— Смейся, паяц!.. Мы еще не так будем смеяться, когда окончательно убедимся, что вышвырнуты историей за борт и что она не желает иметь с нами ничего общего.

Вечерело. С моря дул приятный ветерок. Казалось, что редкие посетители казино, разместившиеся за соседними столиками, погрузились в сладкую дремоту. Исе вдруг пришла на память его первая речь, произнесенная им, когда он был еще студентом университета.

— Наше дело конченое, — сказал он с горечью.

— Необходимо быть терпеливым. Подождем, когда наши противники перегрызутся между собой.

К ним подошел хозяин заведения — грек, улыбнулся Исе, спросил о здоровье и делах. Иса сразу же усмотрел в его вопросе скрытый смысл, улыбнулся в ответ и сказал:

— Сами видите, каковы мои дела…

Грустно было на душе у Исы, когда он, расставшись с Самиром, сошел на трамвайной остановке возле своего высоченного дома.

Пробираясь в темноте большого вестибюля к лифту, он снова вспомнил Сальву: «Это она довела меня до такого положения!..»

Один со своей рюмкой, он сидел за столиком ресторана в полуосвещенном проходе, соединявшем буфет с верандой для танцев. Играла музыка. Несколько пар легко передвигались под звуки танца, стараясь немного забыться после дневных забот.

«Вряд ли этих хорошеньких женщин привели сюда прямо с улицы, как это бывало во время войны. У каждой из них есть, видимо, свой дом», — подумал Иса. Ему вспомнились дни ранней молодости. «Женщины тогда были гораздо доступнее, — думал он. — Кажется, сейчас они стали разборчивее, разбогатели, что ли? Во всяком случае, им нужны более выгодные поклонники, чем человек, потерпевший поражение в политической борьбе».

Музыка действовала на него возбуждающе. Хотелось танцевать, но где найти партнершу… Выпил пару рюмок коньяку и сразу почувствовал себя лучше, точно спрятался в надежном убежище, скрытом от посторонних глаз. Вспомнил: ведь у него достаточно денег — спасибо старостам. Можно позволить себе немного развлечься. Эх, если бы не это противное, острое ощущение безысходности, он бы показал всем этим, на что способен!..