Нагиб Махфуз - Осенние перепела

Тягостные размышления не оставляли его. «Если подняться вверх на несколько тысяч футов, — думал он, — то на поверхности земли не будет видно ничего живого, исчезнут всякие звуки. Все растворится в ничтожной обыденности будней. Еще немного — и жизнь, несомненно, сотрет с моего лица последние остатки былого достоинства и оставит лишь отвратительные грязные следы».

Раздался чей-то возбужденный голос:

— Я так и думал, что найду тебя здесь…

Через зал к его столику пробирался Самир. Подойдя, сел рядом. Он выглядел бледным и уставшим.

Иса искренне обрадовался его появлению и долго жал ему руку.

Самир повторил:

— Сердце подсказало, что ты должен быть здесь.

Иса разразился нервным смехом, при звуке которого стоявший за стойкой хозяин кофейни удивленно заморгал глазами.

— Только здесь меня и можно теперь найти, — сказал Иса и, обратив на Самира потухший взгляд своих зеленоватых глаз, добавил: — Ведь сегодня я навсегда покинул министерство.

Некоторое время друзья смотрели друг на друга с затаенным отчаянием. Сделав усилие, Иса вдруг напустил на себя беспечный вид. В этот момент он выглядел так, словно выпил лишнее или накурился наркотиков.

— Что же теперь делать? — спросил он.

— Ничего, как-нибудь обойдется. Ведь мы еще два года будем полностью получать жалованье.

— Ну а потом?

— Можно найти работу в какой-нибудь компании.

— Какая же компания рискнет дать нам работу? — спросил Иса с сомнением в голосе.

Самир тяжело вздохнул:

— Но ведь нет таких проблем, которые нельзя разрешить…

Иса шел домой, с удивлением озираясь на попадавшихся навстречу прохожих. Раньше он никогда не обращал на них внимания. Оказывается, все это чужие люди. У них нет ничего общего с ним, а у него — с ними. Ведь он — отверженный. Преследуемый без преследователей. Просто удивительно, как быстро почва разверзлась у него под ногами, рухнули основы, четверть века казавшиеся ему незыблемыми…

Придя домой и увидев морщинистое лицо матери, он вдруг решил поведать ей о своей беде. Она выслушала. Затем подошла и погладила его по голове, будто так можно было смягчить разраставшуюся боль.

— Почему они так поступили с тобой? — тяжело вздохнув, спросила старая женщина.

Хорошо еще, что она не знала подробностей! Иса стал медленно прохаживаться из угла в угол. Да, действительно, неплохая у него квартира. Только вряд ли он сможет сохранить ее. Все, что у него осталось, — это жалованье в течение двух лет и небольшой счет в банке, куда он в свое время откладывал деньги, полученные от старост деревень за оказанные услуги. Но разве этих средств хватит на два года? А все эти вещи, которые сейчас украшают прихожую, гостиную и кабинет? Ведь они тоже подарены ему. Да, конечно. Вина его велика. Далеко позади остались те дни, когда руки его были чисты. Подарки, взятки — настоящая коррупция. И вот неожиданный крах, как раз когда он был на самых подступах к высшим должностям, за которыми рукой подать до министерского поста. Как же теперь он будет жить в этом мире злорадствующих невежд, забывших все его заслуги — как будто их никогда и не было, и твердящих только о его ошибках?!

Когда стемнело, он направился в дом Али-бека. Небо густо заволокло тучами, подул холодный ветер. Поднимаясь по широкой мраморной лестнице особняка Али-бека, он подумал, что и хозяин этого дома может легко оказаться выброшенным на улицу — даже судейская неприкосновенность не поможет.

Али-бека не было дома — он куда-то уехал. Сусанна-ханум простудилась и лежала в постели. Ису встретила Сальва, одетая в платье из голубого бархата, подчеркивавшего прелесть ее юного миловидного лица, которое вместе с тем было на редкость невыразительным. События последних дней, казалось, не оставили на нем никакого следа.

При виде Сальвы сердце Исы, как всегда, взволнованно забилось. «Вот мое сокровище, — подумал он. — Единственное, что у меня осталось в жизни». Но уже в следующее мгновение в голову пришла другая мысль: «А действительно ли она принадлежит мне?»

Стремясь поскорее разрешить все сомнения, он выпалил с пугающей лаконичностью:

— Сальва. Сегодня меня уволили…

Ее обычно равнодушные глаза вдруг сузились.

— Тебя?..

— Да, и меня, как многих других…

— Но ты ведь не такой, как другие!

Ее слова полоснули его по сердцу. Он с ужасом подумал о взятках и счете в банке.

— Они мне отомстили, прикрывшись чисткой, — с трудом проговорил он.

Сальва в смущении отвела глаза в сторону и некоторое время молча рассматривала какую-то статуэтку. Затем пробормотала: