Захар Прилепин - Чёрная обезьяна

Военный в красивой форме представил одного из них:

— Его зовут Господу Видней. Он ваш брат и командир. Он научит вас воевать. А я скажу, чтоб вам привезли рубашки и музыку. И парня, который умеет делать татуировки.

У Господу Видней был шрам через щеку и такой след от ожога на ноге, словно мясо вывернули наизнанку, но он даже не хромал.

База была окружена огромным забором с колючей проволокой. Посреди базы высилось одно здание, где и жили собравшиеся здесь недоростки. В больших сараях стояли несколько быков и диких коз, которых недоростки кормили чем попало.

Мы учились недолго.

Господу Видней дал нам по автомату и показал, как разбирать оружие, чтобы почистить и собрать его, уже чистое. Оказалось, что это очень приятное занятие.

Потом по приказу Господу Видней для нас сделали чучело, и мы стреляли в него лежа, сидя, стоя, пробегая мимо и набегая на него.

Потом нас кормили консервами.

Вечером Господу Видней раздал всем конфет, шоколада и алкоголя в бутылках. Мы пили и танцевали под громкую музыку, а спать легли кто где смог. Некоторые там же, где отрыгнули на землю свои конфеты.

На следующее утро Господу Видней позвал нас с Президентом, дал по три автоматных рожка и сказал:

— Вот бык, он туп и хочет умереть. Стрелять надо в упор, в лоб.

Мы сделали, как он просил, и стреляли, пока у быка не кончилась голова.

Так завершилось наше обучение.

На базе мы нашли много красивых журналов — на обложке одного из них Президент увидел белую женщину Анжелину.

Он показывал всем ее фотографию и говорил:

— Это моя мать!

Господу Видней умел читать — он, как я понял, родился в городе и знал многое, куда больше, например, чем мой отец.

— Там написано, что она мать Президента? — спросили недоростки, когда командир вернул журнал Президенту.

— Господу видней, — ответил он, смеясь.

Днем приехал майор, привез ворох рубашек, несколько упаковок консервов, пачки галет, ящики с алкоголем и газированной водой, магнитофон и много дисков с музыкой и с кино. На одном из дисков была изображена белая женщина Анжелина. Президент захотел посмотреть на нее, но среди привезенного не было плеера для видео. Президент всё равно забрал себе этот диск.

С майором приехал парень, который мог делать наколки.

Через несколько часов Президент носил свою новую мать нарисованной на себе, только пока никому не показывал.

Я захотел сделать наколку с птицей, но этот парень сказал, что такие делают девушки у себя на лобке или на ягодицах. Он предложил мне наколоть автомат, и я согласился.

Еще мне досталась самая красивая рубашка, я то расстегивал ее до самого низа, то застегивал до шеи. Рубашки раздали и другим, что меня немного огорчило. Зато остались лишние рубашки. Тогда я надел сверху две другие, широкие в плечах, засучив у них рукава. И еще одну повязал на пояс. Так стало совсем красиво.

Вечером мы разделали, изжарили и съели убитого мной и Президентом быка. Кто-то из недоростков искал язык и уши, чтобы похрустеть, но не нашел. Кому-то попалась пуля в бычьей грудине. Опять было много разных бутылок со вкусным и горьким алкоголем.

Нас подняли очень рано, вставать совсем не хотелось. Многие будто разучились разговаривать, они мычали или блеяли. Господу Видней избил нескольких недоростков, а у одного выстрелил над головой. Потом тот долго ничего не слышал, озираясь так, словно уронил собственный слух на землю и хочет его найти.

Господу Видней раздал всем белых таблеток, от которых сердце побежало, как у птицы, и мир стал яркий, как три мои рубашки.

Мы сделал переход по старой дороге, которую знал Господу Видней.

В пути оглохший недоросток упал в обморок, и его оставили лежать.

А я совсем не устал и мог бы идти еще быстрее — я едва поспевал за своим сердцем.

— В этом селении, — сказал нам Господу Видней, — есть больница. Там делают заразу для черных людей и лечат зверьков, продавших белым нашу землю и нашу воду. Надо пойти и убить их всех.

— Да, командир! — прокричали мы.

Господу Видней открыл большую бутылку виски, недоростки быстро выпили ее, передавая друг другу и закусывая алкоголь таблетками, которыми снова угощал нас командир.

Мы побежали к больнице, и она некоторое время пыталась уйти от нас, но потом встала и начала ждать.

Нам оставалось несколько десятков метров до здания, когда там начали кричать и закрывать ставни, как будто мы собирались входить через окна. Это было смешно.

На порог больницы выбежал врач и, увидев нас, поднял руки. Он пытался улыбнуться.