Дорис Лессинг - Сириус экспериментирует

Когда это было сделано и космолет словно мыльный пузырь растворился в небе, я почувствовала привычное воодушевление. Я осталась одна, а значит, могла рассчитывать только на свои силы. Я снова оказалась на Роанде, к которой всегда была привязана. Я сразу заметила приметы сезонной смены «времен года»: с севера, с полюса, покрытого льдами и снегами, мне в спину дул холодный, пронизывающий ветер.

Я знала, что скоро станет еще холоднее, — приближалось время года, когда северное полушарие отдалится от солнца. Я с нетерпением ждала наступления «зимы», которую не видела никогда.

На дороге, где меня высадили, не было ни души. Это была обычная грунтовая дорога, ровная и сухая. Все, что я смогла разглядеть впереди, — это сады, за которыми виднелись роскошные виллы. Бедная часть города располагалась на возвышенности. Подобной архитектуры я не встречала нигде. Высокие здания конической формы — в общей сложности я насчитала двадцать одну башню — одинакового серо-коричневого цвета напоминали муравьиные кучи, которые я видела на Южном Изолированном Континенте. Башни располагались очень тесно, издали казалось, что их основания касаются друг друга, а между ними я уже могла различить небольшие низкие жилища, которые выглядели так, словно пространство между конусами заполнено трухой разоренной муравьиной кучи. По моим прикидкам, высота конических зданий составляла восемь-десять этажей. Было непонятно, почему они такие высокие, когда вокруг столько места. Впрочем, возможно, властям удобно управлять населением, которое живет в подобных зданиях, а не рассредоточено по большой территории. Я размышляла об этом, шагая по дороге и поглядывая по сторонам. Мне не хотелось, чтобы кто-то из местных жителей застал меня врасплох, поскольку я была в своей обычной одежде, какую носят на Сириусе. Платье, в котором ходили местные женщины, было у меня в руках. Заметив вдали группу людей, я с головы до ног закуталась в черный плащ, оставив открытыми только глаза. Группа состояла исключительно из мужчин. По-видимому, это были торговцы. Судя по их внешности, кровь, которая текла в их жилах, представляла собой весьма причудливую смесь. У них были высокие скулы и широко расставленные глаза, как у гигантов, и крепкое сложение типичных аборигенов. Впрочем, группа, которая состояла примерно из двадцати человек, оказалась весьма пестрой — цвет их кожи и глаз отличался значительным разнообразием. На них были просторные брюки и мешковатые блузы, перехваченные поясами. Я видела вариации на эту тему так часто, что сразу догадалась — эта публика не принадлежит к социальной элите, которая похожа во всей Галактике. Представители аристократии повсеместно носят одежду, которая не пригодна для физического труда и не позволяет свободно двигаться. Но, подумав об этом, я вспомнила канопианцев — их манера одеваться далеко не всегда подчинялась этому правилу.

В этой части города не было садов. По обочинам дороги появились лачуги и сараи, в основном построенные из дерева, и толпы людей. Никто не обращал на меня внимания, не приветствовал и не ожидал приветствий с моей стороны. Однако я все время чувствовала на себе внимательные, оценивающие взгляды — было видно, что глаз местных жителей наметан и они умеют делать выводы из своих наблюдений. Я сразу поняла, что эти люди привыкли жить в страхе, и вспомнила сирианские колонии, где для контроля местных чиновников приходилось вводить строгие правила.

Повсюду мне попадались невысокие, убогие хижины, толпы бедно одетых людей, дети, которые явно недоедали, и собаки разных пород — мне очень хотелось остановиться и рассмотреть их повнимательнее, поскольку ни на одной из наших планет мы не приручали подобные виды. Внезапно картина резко переменилась, и я оказалась у подножия одного из конических зданий, вершина которого уходила в голубое небо с белыми облаками. Я всегда скучала по этому небу, но теперь все казалось мне чужим и незнакомым. Это причиняло мне боль, вызывая чувства, вполне закономерные в подобной ситуации, — Клорати предупреждал меня, что смена времен года порождает перепады настроения. Глядя на солнце, клонившееся к закату, я физически ощущала, как к городу подкрадываются холодные ветра, и это вызывало у меня глубокую печаль, которая мне совсем не нравилась. Стряхнув ее, я нырнула в толпу. Вокруг были почти одни мужчины. Лишь изредка в толпе мелькали фигуры женщин.

Даже юные девушки были с головы до ног закутаны в безобразные черные одеяния. Я сознавала, что это вызывает у меня негодование — явный признак внутренней дисгармонии.