Барщевскнй Михаил - Автор тот же

Вадим повернулся к Владимиру и сказал, что завтра к нему приедет. Уже полтора месяца они могли только коротко общаться в караульном помещении суда. По нескольку минут до начала слушания и после окончания, пока не приедет „перевозка“, по-народному „автозак“. Теперь, наконец можно было спокойно посидеть в СИЗО. Даже мысленное выражение „посидеть в СИЗО“ Вадиму не понравилось, он переформулировал его на „поработать“. Не дай бог, слова и мысли материализуются. Лена, во всяком случае, на этом утверждении настаивала.

По дороге домой Вадим решил проверить свое предположение и из телефона-автомата позвонил Аристархову. Тот, на счастье, трубку взял, но предложение встретиться в названное Вадимом время твердо отклонил. Сказал: „Завтра утром, пожалуйста, а сегодня вечером я занят. По вашей милости, между прочим“. Вадим понял, о чем идет речь, и настаивать не стал.

Местом встречи с Аристарховым изначально определили консультацию. Поскольку только Феликс и Тадва знали о том, что связывает Вадима с актером, лучшего варианта искать и не стоило. Феликс, как человек более чем осторожный, предусмотрел то, о чем Вадим и не подумал. Аристархов несколько раз заезжал в консультацию в отсутствие Вадима и напрямую отправлялся к Феликсу. Они выпивалу по чашке чаю, Аристархов рассказывал заведующему последние театральные сплетни и уходил, а тот их пересказывал жене, большой театралке. Так что случайная встреча Аристархова с Вадимом в консультации, в кабинете Феликса, никаких подозрений ни у кого вызвать не могла.

— Какие новости? — с порога спросил Вадим, торопясь быстрее попасть к Кузьмичеву в Бутырку.

— Все не так просто! — печально отозвался актер.

— Что такое? А мне показалось, дело хорошо идет. По крайней мере, вашу даму словно подменили. Она даже на женщину стала похожа.

— Она и есть женщина! — неожиданно взорвался Аристархов.

— Что-о-о?! — Вадим аж подпрыгнул.

— Я говорю — она и есть женщина! — с расстановкой произнес актер.

— Вы что, влюбились? — До Вадима наконец дошло, что происходит.

— Ну, не влюбился… — замялся Аристархов. — Но она вправду хорошая. И очень несчастная.

— Слушайте, так бывает только в очень плохом кино, — обозлился Осипов, поняв, что задуманный им спектакль может не состояться.

— Да, это и вправду попахивает плохой драматургией, — обреченно согласился актер.

— Короче! Вы отказываетесь дальше… — Вадим подыскивал подходящие слова, — выполнять наши договоренности?

— Нет, не отказываюсь, — актер вконец растерялся, — просто хочу предупредить: ни о чем незаконном или подлом я ее просить не стану.

— И не придется, — с облегчением вздохнул Вадим. — Это я вам обещаю. Я не преступник и не подонок, в конце-то концов!

— А вот я себя чувствую подонком, — совсем скис Аристархов, И, посмотрев на Осипова, с мольбой добавил: — Она действительно хорошая!

— Почему она перерыв до вторника объявила? — Вадим решил не поддаваться эмоциям.

— Я предложил ей сегодня вечером на три дня уехать в подмосковный дом отдыха. У нее есть несколько дней отпуска, а у меня — я ведь в театре не очень востребован — спектаклей нет до среды.

Вадим чуть было не спросил, в какой дом отдыха, но испугался. А вдруг в дом отдыха ВТО? В „Рузу“, где они познакомились с Леной? Нет, это будет уж такая мелодрама — до тошноты.

— Ну и езжайте с богом! — сказал Вадим, И вдруг, пожалев и Зеленцову и Аристархова, добавил: — И можете мне больше ни о чем не докладывать. Платить я вам буду, как и раньше. Задача только одна — вы ей должны внушить, что убивать человека, пусть даже и от имени государства, — нельзя!

— Да вы что? О чем вы говорите? — неожиданно ожил актер. — Она вообще смертную казнь не приемлет! Она ни одного смертного приговора не вынесла! Она же верующая!! — выпалил и осекся, будто сообщил нечто страшно секретное.

— Ну и ладушки! — подытожил Осипов. Ему требовалось время, чтобы понять, как вести себя дальше. Вдруг, испугавшись собственной мысли, сказал: — Надеюсь, у вас хватит ума и порядочности никогда и ни при каких обстоятельствах не рассказывать Зеленцовой, зачем вы с ней познакомились? И о наших с вами отношениях?

— Разумеется! — горячо заверил актер. И, погрустнев, добавил: — Хотя в своей порядочности я теперь не очень уверен.

В Бутырку Вадим приехал, почти поборов горечь досады. Ну кто любит, когда его планы меняет простой исполнитель? Хотя все, что Бог ни делает, — к лучшему. Собственно, чего он хотел? Получать информацию и при необходимости повлиять на решение судьи. Что он получил? Она стала нормальной, не злобствует. Расстрела не будет. Уже хорошо! А может, у этих двух неудачников и вправду жизнь сложится? Получится, он еще и доброе дело сделал! Правда, почему-то за свой счет. Ну да ладно! Зачтется! По крайней мере, совесть его теперь совсем чиста. Получилось, что подлости он не сделал. И на том спасибо! „Не так все плохо“, — подумалось Вадиму. Но скрежет открывающейся тюремной решетки моментально испортил настроение. Бах! Дверь хлопнула за его спиной. Опять этот удушливый, тошнотворный запах щей из кислой капусты…