Барщевскнй Михаил - Автор тот же

Еврейская тема для меня важна именно в связи с вышесказанным. Писал бы о спортсменах-борцах, скорее всего, затронул бы «кавказскую тему».

Кто-то наверняка скажет, что я упрощаю. Да, конечно. Но это же предисловие к сборнику рассказов, а не научная статья о национальной политике.

Каковы дальнейшие планы в отношении вашего героя?

Человек — предполагает, а Бог — располагает. Хотелось бы «довести» Вадима до наших дней. Через него и людей, с которыми его сводит судьба и профессия, показать всю историю моего поколения. Но об этом я уже говорил.

Впереди — открытие «железного занавеса», знакомство с капиталистическим, то есть нормальным миром. Путч 1991 года, подавление мятежа в 1993-м. Возникновение относительно цивилизованного бизнеса в России. Период всеобщего бардака и первичного накопления капитала. Ну и, разумеется, наше сегодняшнее, противоречивое время.

В субботу Вадим весь день просидел за письменным столом. Лена стирала, гладила, делала с Машкой уроки. В будние дни не успевала, но по субботам — святое. Садились девочки часа на два и повторяли задним числом все, что проходили в школе за неделю. Особой необходимости в этом не было — Машка училась вполне прилично, но Лена считала, что психологическая связь с ребенком — это важно. А как было ее поддерживать, если утром, когда Машка собиралась в школу, Лена либо еще спала, либо, едва проснувшись, как сомнамбула, варила себе кофе и только успевала на автопилоте чмокнуть дочку и сказать пару дежурных фраз, типа — «учись хорошо». Вадим с Леной старались по субботам, пока Машка не вернется из школы, разобраться со всеми «хвостами» за неделю. Вадим отписывался, готовя бумаги, что все равно рано или поздно надо было сделать, но срочности не было. Лена, закончив с домашними делами, готовилась к лекциям на неделю вперед. Когда возвращалась Машка — общий обед, после которого под смех девочек Вадим отправлялся спать. «Растущий организм», — шутила дочка. «Чего только не придумает, чтобы не делать уроки и не обнаруживать свою необразованность», — поддевала мужа Лена, заговорщически посматривая на дочь. Обе они хохотали, а насупившийся Вадим, теряя чувство юмора, пытался объяснить, что очень устал за неделю, что хоть разок можно и днем прикорнуть. Сцена повторялась постоянно, но участникам она нравилась и разыгрывалась вновь и вновь. Вечером, как правило, ехали в гости. Если у друзей Вадима и Лены были дети, близкие по возрасту Машке, ее брали с собой, нет — забрасывали к родителям Вадима, чему те радовались несказанно.

Утро воскресенья было отведено прогулке на Ленинских горах. Там тоже все происходило практически по одному и тому же сценарию. Через пять минут Машка знакомилась с кем-нибудь из своих сверстников, как и она приехавших с родителями на прогулку, а Лена с Вадимом наконец могли спокойно поговорить. В другие дни, даже если один из них и оказывался свободен от дел, что само по себе было редкостью невероятной, то второй уж точно в это время был чем-то загружен. А вот в воскресенье — святое! Особенно они любили поездки на природу осенью, в конце сентября — первой половине октября. Дорожки парков засыпала опавшая листва, и неспешный разговор супругов сопровождался шуршанием нарочно поддеваемых ногами листьев, еще не скукожившихся окончательно, не ставших одноцветно коричневыми, окрашенных в самые разные цвета — от зеленого до пожухло-бежевого, включая золотой, бордовый, красный и какие-то еще, названия которых ни Лена, ни Вадим Толком и не знали.

— У тебя на этой неделе интересные дела будут? — спросила Лена, давая Вадиму возможность рассказать ей о том, что его увлекало больше всего — о работе.