Барщевскнй Михаил - Автор тот же

Его тема — защита водителя. Виноватого, судя по всему, на все сто процентов. Конечно, таких как минимум нужно лишать прав — чтобы еще Kofo-нибудь не задавили. Но с другой стороны, она же из страны уедет, так что опасности для „наших“ представлять не будет. Вадима даже удивило, как он вдруг стал различать понятия „наши“ и „не наши“ не только применительно к спорту.

Как бы там ни было, совладав с нравственными проблемами, Вадим переключился на профессиональные.

Он опять позвонил Соловьеву.

— Мне нужен человек, который возьмет вину на себя, — не рассусоливая, начал Вадим.

— Погоди! Во-первых, Снежана наговорила следователю с три короба… — удивился Дима.

— Какая Снежана?

— Между прочим, так зовут твою подзащитную! Ты хоть ей звонил? Записку мою прочел — там имя написано! — возмутился Дима.

— Пока не звонил! Я сам решу, когда мне с ней общаться. Что наговорила твоя Снежана следователю, меня пока не очень волнует. Я спрашиваю — ты найдешь человека, который возьмет все на себя?

— Каким образом? Я имею в виду, каким образом возьмет? — Дима раздражался тупостью Вадима все больше и больше.

— Стоп! Дальше так разговор не получится. Я не учу тебя твоей работе, ты меня — моей! Договорились? — Адвокат перевел разговор в спокойное русло. — Я все объясню, если в этом будет смысл. Коли ты мне человека не дашь, то зачем я буду тратить свое и твое время, рассказывая, что от него потребуется?

— Хорошо, согласен. — Дима тоже старался не заводиться. — Он сядет вместо нее?

— Не факт. Скорее всего, нет. Но стопроцентную гарантию дать не могу.

— Что это должен быть за человек? — спросил Дима и, вдруг встрепенувшись, с испугом уточнил: — И какой будет степень его осведомленности?

— Если хочешь, нулевой. — Вадим посчитал, что сначала надо ответить на второй вопрос, он волновал Диму больше всего. — Что за человек? Можно мужчину лет пятидесяти, солидного, при деньгах. Можно спортсмена. Желательно, заходящую звезду. Можно молодую девицу, ровесницу нашей.

— Ни хрена не понимаю! Что ты задумал?

— А тебе и не надо понимать! — огрызнулся Вадим. — Просто скажи — можешь или нет?

— Я смотрю, ты полагаешь, что если я из КГБ, то я волшебник? Или все еще дьявол во плоти?

— Нет, блин, ангел! — Вадим понял, что разозлился на Диму без причины, и постарался снять неприятный осадок. — Ладно, объясню. Единственное, что можно сделать, это найти человека, который сидел на пассажирском месте и неожиданно схватил руль. Кого Снежана могла подвозить? И при этом не назвала следователю? Первый вариант — любовник. Типовой любовник, чтобы судья поверил, это либо солидный мужик, которому понадобилось молодое тело в обмен на его деньги, либо спортсмен. Девушки любят мужчин в зените славы или тех, кто еще недавно был очень известен. Это льстит их самолюбию.

— А девушка? — Дима заинтересовался.

— Ну, это — совсем просто! Обычная подруга, но очень близкая. Здесь мотивация молчания другая, уже не страх перед мужем, а удовольствие от самопожертвования. Вот я какая! Сама сяду, но подругу не предам!

— Это пока между ними мужик не встанет! — философски заметил Дима.

— И это правильно — мы для них, слава богу, важнее всего!

— Хоп! Понял. Подумаю. — Пауза длилась недолго. — А что будет пассажиру?

— Его наверняка не отправят в космос! Не достоин! — Вадим рассмеялся больше не собственной шутке, а неожиданно проявившемуся у Соловьева человеколюбию. — Считай, что это издержки моей оперативной работы. Его расстреляют. — Вадим решил дожать Диму. — Ты же сам говорил, оперативные методы всегда не очень чистоплотные.

— А ты говорил — пошел в жопу! — Дима понял, что Вадим прикалывается.

Через день Соловьев позвонил Вадиму домой и сказал, что советовался с профессором. Тот считает идею перспективной, но хотел бы обсудить ее с Вадимом лично. Вадим понял, о чем идет речь, и назначил встречу у себя в консультации на завтра.

Перельман предложил кандидатуру своего друга, бывшего сослуживца, профессора Смирнова. Вадиму очень понравилась логика Перельмана: Смирнов холост, несколько лет назад у него умерла жена, и он одинок Второе — Снежана работала в лаборатории именно Смирнова. Когда Перельмана выгнали, Смирнов написал письмо в ЦК КПСС. Но поскольку он выдающийся ученый, его за это не тронули. Просто объяснили — не лезь не в свое дело. Так что он мог оказаться в машине Снежаны и как любовник, и как друг. Первое — нежелательно: Перельману не хотелось даже в суде выглядеть рогоносцем. Но главное, что поразило Вадима, — Перельман додумал за Вадима продолжение истории. Перельман предложил версию, согласно которой Смирнову стало плохо с сердцем и за руль он схватился случайно. Снежана же его не назвала, поскольку боялась, что бывшего шефа посадят и уж наверняка выгонят с работы за дружбу с „отъезжантами“. Кроме того, у Смирнова действительно было больное сердце. Это легко доказать.