Джулиан Брэнстон - Вечные поиски

– В избавлении этого мира от моего врага, – быстро сказал Онгора. – Ты узнаешь, кто он, и тогда тебе самому выбирать, дать ему отпущение или нет.

Юмора Онгоры холеричный господин не воспринял.

– У тебя злости в достатке, – сказал он, – так почему ты сам не избавишь себя от этого врага?

– Мне надо быть в других местах, – быстро солгал Онгора. С тех пор, как он проиграл в поединке со старым Рыцарем, его капризные нервы не допускали новой встречи, исход которой он не предрешил бы заранее.

– Значит, известно, что он твой враг, – сказал холеричный господин, – этого мне достаточно. – Кинжал исчез, а с ним не менее быстро и золото. – Так когда?

– Теперь, – сказал Онгора, пытаясь справиться с восхитительным трепетом, что его замыслы так близки к осуществлению. – Сегодня ночью. Я провожу тебя.

Убийцу по найму звали Гаспаром. Онгора быстро вывел его на дорогу к любимой таверне Сервантеса. Сервантесу по пути домой придется пройти мимо места, где они будут его поджидать. Онгора описал его: высокий мужчина приятной внешности, обычно преисполненный упоения и пива. Если бы Онгора задержался на своем описании, то заметил бы, что в нем нет и намека на повод для ненависти. Но он продолжал все тем же мягким тоном задумчивой угрозы и предупредил Гаспара, что предназначенная ему жертва хотя и выглядит благодушно, но всегда при оружии по праву ветерана и умеет им владеть.

Затем Онгора ушел. И Гаспар, пока уличные факелы догорали, нашел себе для ожидания укромно-коварную тень.

На самом же деле Онгора никуда не уходил. Незаметно для Гаспара он нашел себе дверную нишу менее, чем в десяти метрах от него. Его план требовал проверить, что Гаспар действительно убил Сервантеса. А затем, едва Гаспар сбежит с места преступления, окончательно обеспечить превращение своего мучителя в труп. Рука Онгоры дернулась, и он коснулся кинжала за поясом. Он представил себе, как торжествующе улыбнется в мертвое лицо Сервантеса. Как будет пинать ногами труп, как пройдется подошвами по творческим замыслам этого недавнего писателя, а теперь падали.

Он закутался в плащ поплотнее и предался ожиданию.

Вот так двое убийц поджидали Сервантеса в ночь его триумфа.

Появился, однако, не Сервантес, а Старый Рыцарь. Подчиняясь внутреннему зову, он прервал свое бдение перед Святым Граалем и отправился на розыски того, что истолковал как страшную опасность, угрожающую его другу сэру Галахаду.

Преимущество Старого Рыцаря заключалось в том, что без света догоревших факелов на улице или от фонаря, которому полагалось быть в руке предполагаемой жертвы, Гаспар попросту ничего не видел. Он только слышал странное полязгивание шагов Старого Рыцаря, и внезапно голос произнес пугающе близко:

– О враг, ты, который затаился в этой непотребной тени, чтобы успешнее совершить свое гнусное деяние, выходи! – Как всегда, тон Старого Рыцаря был бодрым и полнился энтузиазма. – Выходи, волк греха, и испытай свое жуткое оружие на том, кто бросает тебе вызов, на смиренном рыцаре, слуге Высочайшего!

Гаспар, уже сообразивший, что вызов ему бросает умалишенный, ничего не видя и все же желая выполнить свой долг, храбро вышел из своего укрытия и выхватил шпагу. Он надеялся, что это движение снабдит его новыми глазами. В действительности же оно просто поместило его в пределы окружности, которую с божественной помощью описывал котелок Старого Рыцаря, каковой, если вы не забыли, кроме того, в двойном своем существовании был мечом сэра Ланселота. Котелок торжествующе зазвенел о череп убийцы, и Гаспар рухнул на землю, даже не застонав. Его шпага звякнула о булыжники.

Онгора, скорчившийся в жалкой дверной нише, сразу понял, что произошло: он узнал голос Старого Рыцаря и, разумеется, особый звук соприкосновения котелка с черепом. Чертова насмешка судьбы, приведшей Старого Рыцаря разрушить простейший план. Он до крови прикусил губу. Подкрался поближе и прислушался.

Точно так же, неведомо для него, поступил Старый Рыцарь, знавший изнутри, что его истинный враг еще не появился. Гаспар, совершенно очевидно, был прислужником, sanglier [3] кабан (фр.). с единственным клыком. Темнота подстерегала опасностью иного рода. По мере того как пауза прислушивания длилась и длилась, Старый Рыцарь неопровержимо понял, что в пугающих тенях таится его старый враг, злой волшебник дурных виршей. Старый Рыцарь весело усмехнулся такому повороту событий.