Борис Виан - Сердце дыбом

— Где? — спросил Андре.

— А ну, живо! — рявкнул кузнец, замахиваясь.

Мальчугана как ветром сдуло. Как ни хотелось ему посмотреть парк, ноги сами несли прямиком к дому. У него осталось смутное впечатление какого-то большого пустыря, тем более мрачного, что его не освещало солнце. Наконец он подбежал к крыльцу и тут застыл, скованный робостью. Однако хозяин велел, значит, надо войти и взять его кувалду. Андре взошел на крыльцо.

Из окон большой комнаты через открытые ставни лился на ступеньки яркий свет. Дверь была незаперта. Андре несмело постучался.

— Войдите! — произнес приятный голос.

Он вошел. И увидел рослую даму в красивом платье. Она серьезно, не улыбаясь, смотрела на него. Смотрела так, что у него защипало в горле.

— Хозяин забыл свою кувалду, — проговорил Андре, — и послал меня за ней.

— Что ж, бери, только поскорее, — сказала дама.

Он пошарил глазами: в комнате совсем не было мебели, но в дальнем конце стояли три клетки. Рассчитанные на невысокого человека. Сквозь густую решетку было плохо видно, но кто-то явно шевелился за ней. В каждой клетке стояло по кроватке, по креслу и по маленькому столику. Снаружи каждую освещала электрическая лампочка. Андре подошел поближе, ища кувалду, и увидел за решеткой белокурую головку. Он всмотрелся, чувствуя себя неловко, потому что дама наблюдала за ним. И тут заметил кувалду. Он широко раскрыл глаза и наклонился подобрать ее. А когда поднял голову, встретился взглядом с остальными двумя. Один из мальчиков что-то спросил, и мать тут же открыла клетку, вошла, сказала ему какие-то слова; какие именно — Андре не понял, но ласково-ласково! И снова он поймал на себе взгляд выходившей из клетки дамы. Он сказал: «До свиданья, мадам», — и, сгибаясь под тяжестью кувалды, поволок ее к выходу. Он был у самой двери, когда его окликнул звонкий голосок:

— Как тебя зовут?

— Меня зовут… — начал другой голос, но это было все, что услышал Андре, потому что его мягко, но решительно вытолкнули из комнаты. Он спустился по каменным ступеням. В голове у него шумело. Дойдя до золоченых ворот, он оглянулся в последний раз. Хорошо, должно быть, вот так жить: всем вместе, в уютных теплых клетках, когда тебя любят и обхаживают. Он потащился по дороге в деревню. Никто, конечно, и не подумал ждать его, все ушли. Ворота громыхнули у него за спиной — должно быть, их захлопнул ветер. Ветру железная решетка не преграда.

Под псевдонимом Делли выступали Мари и Фредерик Птижан де ла Розьер, авторы популярных в первые десятилетия XX века сентиментальных романов. (Примеч. пер.)