Михаил поднял глаза к серому дождливому небу, подумал и выдал:
— По шесть тысяч сто девяносто два рубля шестьдесят три с дробями копейки...
— Вот видишь, Генка, даже с дробями! — с удовольствием сказал Петрович. — Очень даже неплохо! А иначе возьмут тебя за шкирятник, и «До свиданья, мама, не горюй...», а там — до встречи через пять лет.
Михаил грустно оглядел яму.
— Уродовались, уродовались... Жизнью рисковали, — потерянно произнес Генка и потрогал вспухшую губу. — «Волгу», дурак, хотел купить...
— «Запорожец» купишь, — успокоил его Петрович.
— Видал я его в гробу и в белых тапочках!
— Ну, «Жигули».
— На «жигуль» теперь не хватит.
— На «жигуль» я тебе из своих добавлю. Без процентов, с рассрочкой на пятнадцать лет. Устраивает?
— Вам же это невыгодно.
— Это мне куда выгоднее, чем потом тебе пять лет передачи носить. Михаил, цепляй трос к Генкиной лайбе. И по очереди друг дружку вытащим...
* * *
Все три самосвала стояли на твердом грейдере. Михаил отцеплял буксировочный трос, Петрович отверткой соскребал с сапог налипшую грязь, а Генка бережно прижимал к груди старый китайский термос Петровича.
Генка уже оправился от потрясения, вызванного суровой необходимостью соблюдения социалистической законности, и теперь прочно взял нить разговора в свои руки:
— Итак, золото поедет с Петровичем. Петрович участник войны. Он точно знает, как нужно вести себя в боевой обстановке, а обстановка должна быть максимально приближена к боевой. Мы с Михаилом сопровождаем этот ценный груз на своих тачках, тщательно оберегая Петровича и его машину от любой нештатной ситуации.
— Это еще что такое? — спросил Михаил.
— Что угодно! Поломка, наезд на препятствие, столкновение...
— Типун тебе на язык... — Петрович суеверно трижды сплюнул.
— Петрович, вы гарантированы, что вам навстречу не попадется какой-нибудь колхозник на своем «газоне»? Он вопреки указу о мерах борьбы с этим делом, — Генка пощелкал себя по воротнику, — с вечера сильно набрался, а утром опохмелиться негде. Представляете, в каком состоянии он будет?! Опохмелиться же негде.
— Что ты... Кошмар! — проговорил Михаил. — Вот я про себя скажу...
— Погоди, — сказал Петрович. — Где золото, черт бы его побрал? Вы его в яме-то не оставили?
— Золото здесь, и я вам его торжественно вручаю при свидетелях! — Генка протянул Петровичу термос.
Петрович чуть не лопнул от возмущения и злости:
— Ты что же наделал? Чего ж ты мне термос изгадил! Не мог в тряпку какую-нибудь завернуть! Вот я тебе...
Генка отскочил на безопасное расстояние и нагло сказал:
— Спокуха, Петрович. Только без рукоприкладства, потому что впоследствии это может быть неверно истолковано соответствующими органами. Вы не трясите его, как грушу, и ничего с вашим термосом не случится. Зато никому в голову не придет, что золото в термосе.
— А кого бояться-то? — спросил Михаил.
— Не скажи. — Генка зловеще понизил голос. — Я в одном заграничном фильме видел подобную историйку. Там все это кончилось кроваво.
— Да что ты. — Михаил испуганно огляделся.
— Вот именно. Поэтому двигаться по шоссе мы будем так...
* * *
Надо сказать, это было красиво! По пустынной дороге сквозь нескончаемый дождь мчались, занимая всю проезжую часть, борт о борт, три самосвала, фары их горели средь бела дня тревожно-торжественным дальним светом. Они летели вперед навстречу своему законному счастью.
Районные городки замечательны тем, что все их управленческие органы обычно сосредоточены в одном месте. Как правило, главная улица такого городка вспухает небольшой чистенькой площадью, где райком партии стоит бок о бок с исполкомом; прокуратура соседствует с райсобесом; ЗАГС примыкает к районному отделению милиции, а сберкасса и почта традиционно сосуществуют под одной крышей. Любую жгучую проблему районной важности можно разрешить буквально не сходя с места.
Три самосвала, заляпанные грязью, влетели на площадь райцентра, с ходу развернулись, сдали назад и почти одновременно затормозили напротив стоянки служебных машин.
Генка, Петрович и Михаил выпрыгнули из кабин. Через площадь протянулись невидимые враждебные нити. Местные шоферы смотрели недобрым, настороженным взглядом.
Михаил достал из кабины тяжеленный разводной ключ и демонстративно засунул его за голенище. Петрович крепче прижал к груди термос. Генка презрительно оглядел строй надраенных машин и на глазах у всех стал стаскивать с себя свои огромные сапоги.
Читать дальше