Айрис Мердок - Книга и братство

Дункана, подавленного подозрениями и ненавистью, несчастного от страха и отвращения к собственному малодушию и ничтожеству, подтолкнул к действию случай, того рода случай, какие происходят в подобных ситуациях. Он, разумеется, задавался вопросом, какие еще дела есть у Джин и Краймонда, кроме как ездить в его машине осматривать руины замков и посещать садовые центры. Одним воскресным утром, когда Дункан и Джин проводили уик-энд в башне, Джин ушла пораньше: она давно задумала перегородить ручей, чтобы образовалась заводь или озерцо. Дункан собирался пойти помочь ей после завтрака, который она, скоро вернувшись, должна была приготовить. Солнце сияло. Дункан стоял у окна их спальни наверху и смотрел на сверкающий треугольник голубого моря между шелковисто-зеленых склонов гор. На небе не было ни облачка, заливался жаворонок, бормотал ручей. Они до сих пор говорили друг другу, лежа в постели: «послушай, как поет ручей». Он видел жену внизу, в закатанных штанах, босую, наклонясь, стоящую в воде, она выпрямилась и помахала ему. Казалось, что еще нужно для полного счастья, того счастья, которое, он это прекрасно знал, было возможно; но только он жил в настоящем аду. Он помахал ей в ответ. Отвернулся от окна, щурясь от яркого солнца и слепящего моря, и взглянул на разворошенную постель, в которой они спали вместе. Они давно уже не надеялись завести ребенка, перестали ходить к врачам, которые предлагали лишь разные бесполезные объяснения. И тут он заметил что-то сбоку на полу их закругленной комнаты, что-то маленькое и неясное на досках у слегка неровного темного камня стены. Подошел и поднял. Невесомое, тусклое, тонкое. Он стиснул это в руке, сердце бешено заколотилось, и он тяжело опустился на низкий диван-кровать. Раскрыл ладонь и стал разглядывать то, что лежало на ней. Это мог быть клочок пыли, но нет, это были волосы, рыжеватые, будто человек, мужчина, причесавшись, снял с расчески застрявшие в ней волосы и небрежно бросил на пол. В башню никто не приходил убираться или стирать пыль, доставить продукты или что-то починить, ни у кого не было ключа от башни, кроме него и Джин. Волосы были ни его и ни Джин, они у них темные, это были рыжие волосы Краймонда.

Джин крикнула снизу, что завтрак готов. Дункан положил шарик волос в карман, спустился и с улыбкой слушал, что Джин придумала насчет запруды. Он съел яйцо в мешочек, вышел с ней вместе помогать двигать камни и копать, потом смотрел, как она радуется, когда вода начала заполнять яму. Позже тем же утром он объявил, что ближе к концу недели ему нужно будет на два дня слетать в Лондон. Когда пришло время отъезда, Джин, как обычно, отвезла его в аэропорт. Оставшись один, он накупил сэндвичей, взял машину напрокат и кружной дорогой отправился к местечку на склоне горы, которое приглядел заранее, где сам он был невидим за разросшимся утесником и поваленными деревьями в гуще плюща, а ему открывался вид на башню в долине внизу. Остановив машину, он взобрался по склону, заполз за стволы, где высокий плющ образовал живую стену, и устроился поудобней так, чтобы, опершись спиной о поваленное дерево, можно было сквозь листву плюща и цветущий утесник наблюдать за башней и ведущей к ней ухабистой дорогой. Достал из футляра полевой бинокль, повесил на шею и стал ждать, охваченный отвратительным, мучительным возбуждением. Ничего не происходило, никто не появлялся. Плющ тоже был в цвету, и множество пчел летало над его желтоватыми цветками, ползало по пестрым тычинкам. Густой пыльный запах плюща мешался с кокосовым запахом утесника. День был в разгаре. Солнце палило; он снял пиджак, взмокнув. Тело было тяжелым и громоздким; было душно, и он задыхался. Скоро то, чем он занимался, стало настолько ему противно, что он встал и спустился вниз.

По дороге вдоль берега он направился на юг, доехал до Уиклоу и снял комнату в маленькой гостинице. В ней не было ни бара, ни ресторана, и он отправился в паб по соседству и заказал виски. Потом обнаружил сэндвичи, купленные еще в аэропорту, съел один и выпил еще. Вытащил из кармана волосы Краймонда и взглянул на них. Конечно, он считал, что, возможно, происходит что-то серьезное; смутные догадки — это жизнь, неоспоримое доказательство — смерть. Ну, думал он, не торопясь убеждаться, доказательства у него нет. Джин и Краймонд могли подняться в спальню полюбоваться открывающимся оттуда видом на море. Но Джин никогда не говорила, что заходила в башню с Краймондом. Он не мог решить, повторить назавтра свою кошмарную вигилию или нет. Лучше, наверное, вернуться в их квартиру на Парнелл-стрит. Он не думал, что что-нибудь произойдет здесь. Если эти двое встретятся, то наверняка в квартире Краймонда; разве что в его квартире на верхнем этаже дома на морской набережной бывает слишком людно. Нет, если это и произойдет где-то, то только в башне. Но к чему эта суета, думал он по мере того, как вечерело и бар наполнялся посетителями, к чему искать неприятности на свою голову? Скоро мы будем где-то в другом месте, это просто эпизод, подобное случается с каждым. Но чувство говорило: он просто хочет удостовериться, если это есть между ними, он должен знать… а потом сможет сдаться, примириться, закрыть глаза. Почему он должен позволять этой парочке мучить его? Он сейчас ничего не скажет Джин. Просто не будет обращать на это внимание.