Виктория Лебедева - В ролях

Гербер и Любочка были похожи. Любочка мыслила покадрово, всякий раз подставляя себя в готовую мизансцену, виденную раньше – в кино или по телевизору. Гербер, в детстве и отрочестве объевшийся разными романтическими книжками о прекрасных дамах, мушкетерах, пиратах, драках и приключениях, думал и изъяснялся преимущественно высокопарными речевыми штампами. И если б можно было потихонечку подслушать его мысли, услышать можно было примерно следующее: «Бедное, наивное дитя! Разве такие лишения представляла ты, мой ангел, когда отдавала мне руку и сердце?!», или что-нибудь в том же роде. Словом, Герой Берлина отчетливо чувствовал свою вину. К тому же он действительно любил Любочку и не задумываясь достал бы ей звезду с неба, если бы знал как. Но до звезды было пока не дотянуться, и оставалось лишь мечтать о светлом будущем – потихонечку, про себя. Он мечтал, что вот, доучится, не так много ему осталось, а потом уедет года на три куда-нибудь на Крайний Север, где будет, рук не покладая, сил не жалея, преподавать математику, а когда срок выйдет, он победно вернется к Любочке – с мешком северных денег. И верная, исскучавшаяся Любочка встретит его на пороге этого ветхого дома, а потом они купят кооперативную квартиру в городе, сразу двухкомнатную… Дальнейшая жизнь была замутнена и Гербером окончательно не продумана, потому виделась нечетким ярким пятном, праздничным мерцанием, как при первомайском салюте.

Любочка, ничего не знавшая о планах мужа, очень скучала по дому – по его налаженному быту и уюту, по маме, у которой на все и всегда находился готовый ответ, по щедрому и добродушному Петру Василичу.

Галина Алексеевна тоже скучала по Любочке. Но это была не пассивная утомительная тоска, а бурная деятельность во имя будущего внука, потому вечерами, придя с работы, Галина Алексеевна, толком не поужинав, садилась вязать пинетки и подрубать пеленки, собственное хозяйство совершенно запустив. Впрочем, Петр Василич не замечал этого. Спустя несколько дней после Любочкиного отъезда он купил по случаю старенький «Москвич», еще довоенный, 39-го года выпуска, и все свободное время посвящал теперь ремонту. Спроси Петра Василича, он бы и не ответил, скучает по приемной дочери или нет, так затянул его этот кропотливый и трудоемкий процесс. Зато каждый прохожий видел, что дом принадлежит теперь автомобилисту – небезызвестный сенной сарай на заднем дворе был переоборудован в гараж, к гаражу расчищен подъезд, и в заборе поставлены новенькие ворота.

А Любочка, управившись со слезами и с контейнером, стала стремительно обживать новое пространство. Это было чудо практичности и женской прозорливости – она устроилась на почту в отдел писем, чтобы было откуда уйти в декретный отпуск, прикрепилась к женской консультации, легко завела дружбу с новыми соседями и сослуживицами. Новая роль вполне удавалась Любочке – играла она милую и добросердечную молодую жену, и потому аборигены ее с радостью приняли, даже соседская бабка, первое знакомство с которой не заладилось.

Любочкина жизнь более всего напоминала банку консервированного компота, припрятанную к празднику. В этом неподвижном мире ничего не происходило, некому было взболтать банку, некому утолить жажду, некому есть сладкие ягоды. А праздник? Праздник – это еще когда… Весной в семье родился мальчик. Имя выбирали долго. Любочке хотелось чего-нибудь экзотического, ее артистическая натура жаждала «Альбертов» или «Роланов». Но тут Гербер, всегда такой уступчивый, проявил неожиданную жесткость. Он-то не понаслышке знал, как относятся школьники к мальчикам со странными именами, и после долгих препирательств сына нарекли Ильей – в честь Ильи Ковригина из фильма «Девчата».

Три с половиной года время было поймано в круг, а в центре царила великолепная Любочка – счастливая жена и мать, хозяюшка, раскрасавица, – и нравилось ей это маленькое уютное царство, и уже не представляла она для себя иной жизни. Приезжала взглянуть на малыша и невестку новосибирская бабушка. Она оказалась совершенно не такой, какой ее представляла Любочка. Не было ни строгого английского костюма, ни роговых «профессорских» очков, а было вместо них хрупкое, улыбчивое, гиперактивное существо по имени Валентина Сергеевна. Она привезла два чемодана подарков и пятьсот рублей на хозяйство.

Но отношения не заладились. Недоразумение вышло из-за Гербера, еще перед свадьбой совравшего про четырехкомнатную квартиру. Когда Любочка увидела деньги и подарки, перед ней опять замаячил призрак большого города, и она только ждала удобного момента, чтобы поговорить со свекровью.