Илья Штемлер - Завод

— Устраивает такое в конце месяца. Соображать надо, — произнес кто-то из ребят. — В начале надо.

— Брат у него из армии приехал на три дня. Вот и приурочили, — терпеливо объяснял Вторник. — Вот он, брат его, — и Вторник показал на парня в солдатской гимнастерке, но без погон. Парень был поразительно похож на Лисицына. Такой же тощий, с маленьким обиженным лицом.

— Что ж он тут делает?

— А дома что ему делать? — раздраженно проговорил Лисицын. — Все же на людях, не скучно. Еле Кузьмича уговорили в цех пустить.

Солдатик добродушно и устало улыбнулся.

— Ну, обхохочешься с вами! — Кирилл откинулся и захохотал. Точно очищал себя от всех неприятностей ушедшего дня. И все начали смеяться. И по-доброму хлопать Лисицына по спине. А тот стоял серьезный, нахохленный. Рядом с братом, скуки ради торчащим в коридоре полусонного ночного цеха. А ведь всего-то у него и было увольнение на три дня…

Кирпотин собирал инструмент. По верстаку были разбросаны бумаги с мелким почерком Синькова, рекомендации, эскизы с элементами настройки при таком непредвиденном случае залипания, как сейчас… Стержень плавно расхаживал по экрану, точно обнюхивая зеленым носиком каждое деление. Высший класс. И сам прибор стоял торжественный и утомленный.

Как дела-то? — Стародуб спешил к директору с известием, что транзисторы уже в пути. Но судьба синьковского прибора его заботила не меньше. Шесть тысяч рублей. И он не мог не остановиться. — Дела-то как?

— Все о’кей, — улыбнулся Синьков.

— Хоккей, хоккей… Вижу. И без этого обошлись? — Стародуб шутливо кивнул на Кирилла.

— А кто температуру подбирал в институте? — защитил Синьков.

— Ты ему, Юра, чаще мозги вправляй. Сам понимаешь. Научная революция. Хоккей? И еще. Кирпотину наряд выпиши. Монет по сорок. Оплачу. Кровь из носу. Выручил, Саня, выручил… А теперь спать. Покедова.

— Гляди, Кузьмич. Завтра забудешь, — крикнул ему вслед Кирпотин, переодеваясь.

— А я сейчас выпишу, дядя Саша. Как говорят, не отходя от кассы. Спать что-то расхотелось. Идите спокойно. Спасибо, дядя Саша.

Синьков вытащил авторучку, чистый бланк и, вспоминая названия операций, принялся выводить заработок.

Кирилл терпеливо ждал. Домой он решил не возвращаться, по крайней мере сегодня. А если напроситься к Синькову переночевать? Нет, неудобно. Что он скажет? С отцом поссорился? Нет, не надо. Кому какое дело?! Погуляю по городу. Каких-нибудь шесть-семь часов. Правда, холодно. А если на вокзале?.. Постой, постой. Прекрасная идея! Кирилл взглянул на цеховые часы. Пять минут первого.

— Шеф. До которого часа ходят электрички?

— Кажется, до половины второго.

— Так я двину, шеф.

— Погоди. Разговор есть.

Синьков отложил ручку и крутанулся на своем вертящемся стуле.

— Вот что… Кирпотин-то хочет к нам в бригаду переходить. Просится. У него нелады с Сопреевым. Да и с отцом твоим, видно, не очень. Как ты считаешь?

Кирилл не сразу и понял, о чем идет речь. Кирпотин?! Один из асов завода. Человек с огромным опытом сборщика. Умелец. И вдруг под начальство Синькова? Конечно, Юра тоже не лыком шит, понятно. Но… Кирпотин?

Синьков догадывался, о чем думает Кирилл.

— Конечно, я не твой отец. И, честно говоря, боюсь подобного эксперимента. Но нам нужен такой механик, чтобы самим кое-чему учиться. Да и его учить. А кто будет выписывать наряды, не имеет значения.

Кирилл, не мигая, смотрел на бригадира.

— А что, шеф? Может, фитиль хочешь вставить Павлу Алехину, а?

— Глупость. Кирпотин сам меня просил, — растерялся Синьков.

— Бери дядю Сашу. Я-то причем?

— Член бригады. Вместе работаем. Советуюсь.

— Ладно. Мое дело маленькое… Говоришь, до половины второго электрички ходят?

— Синьков крутанулся обратно к верстаку и достал с полки счеты.

Дуга вспышкой магния озарила лес и деревянный домик станции. И стало еще темней. Единственный фонарь источал неверный свет у края противоположной платформы, где притулилась билетная касса.

Кирилл хотел было спрыгнуть в снег, но его внимание привлекла одинокая фигура. Она расхаживала по освещенному бледному кругу, точно муравей, вокруг которого уложили веревочную преграду. Человек сильно прихрамывал. Кирилл сделал несколько шагов, всматриваясь. Сомнений быть не могло. Это он.

— Иван Николаевич! — в морозном воздухе голос прозвучал особенно чисто.

Человек остановился и, отстраняясь ладонью от падающего света, пытался разглядеть, кто его зовет…