Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман.

…Вот это номер, а за окном-то уже солнышко!

Но без тебя на душе пасмурно!

Возвращайся! Поскорей! Жду! Думаю! Скучаю! Без твоих поцелуев и ласк тело моё грустит!!!

Твоя Алина.

lan2004@mail.ru, 25 мая, 18–35 (Тоскую!)

Алинушка, здравствуй, радость моя!!!

Сегодня во время докладов только о тебе думал и (уж прости) говорил с одним моим хорошим другом-товарищем о тебе. Я о тебе помню, ДУМАЮ. Я тебя люблю!

Но только опять и опять признаюсь: веду себя плохо — пил весь день пиво. Одна только мысль-надежда: в поезде на Абакан перестану дурить и вспомню, что мне ещё ЖИТЬ, ЖИТЬ, ЖИТЬ!!!

Милая, родная (совсем не в тему), вернись к Чашкину!!!!! Я страшно боюсь, что у нас будет всё плохо. Я вообще не верю, что ты есть, что ты была в моей жизни…

Ладно, Алинка, мне просто очень плохо. Я не хочу сейчас ни в Абакан, никуда… Хочу увидеть тебя, прижать к себе, поцеловать (крепко, крепко!), ВОЙТИ в тебя…

Всё — прости…

Я тебя люблю. Помни об этом. И ты меня люби. Нет никого, кроме нас. Ты и я. Ты мне послана Богом. Я знаю, что проживу не так уж много, и поэтому…

Всё — глупости пошли. Самое главное, если даже я за эти дни, пока мы не видимся, решу, что я должен тебя оставить, всё равно — ты САМОЕ ГРАНДИОЗНОЕ, ЧТО БЫЛО В МОЕЙ ЖИЗНИ!!!

Алина, мы, вероятно, созданы друг для друга. Просто природа промахнулась-ошиблась на 20–25 лет…

И всё равно — я тебя ЛЮБЛЮ!!!

Прощай дня на три, пока не доеду до Абакана.

Целую крепко-крепко (и плачу)!

Я.

Моему Лёшеньке, 25 мая, 21–08 (Внеплановое-2)

Солнце моё, ради Бога, прошу тебя, умоляю, не глупи! Как в разлуке такое можно писать-думать?! Я же жить без тебя не могу, я здесь (в этом, прости, сраном Баранове!) одна, СОВСЕМ ОДНА, без тебя! Я без тебя и жить не хочу и не жила! Какой, к чёрту, Чашкин, он и так меня достал! Неужели ты хочешь, чтобы я была несчастной? Нет? Тогда будь со мной, люби меня, помни обо мне! Потому что мне эта хренова (ну, пошло-поехало!) жизнь-житуха без тебя не нужна! После твоего письма и хорошо, и плохо! И кричать от счастья хочется, и обглотаться таблетками! Я не могу без тебя! Лёша, Лёшечка, милый мой, родной, любимый, единственный, не оставляй меня! Как тебе только в голову могла придти эта мысль! Я не знаю, что я с собой сделаю, если…

Не могу больше писать… Больно… Холодно… Слёзы… Мысли размагнитились….

Я.

Моему Лёшеньке, 26 мая, 19–28 (6-й день)

Ну, здравствуй! У погоды, видать, действительно критические дни. Я имею в виду не дождь (он слегка капает, «слепой»), а ломку какую-то. Такой ветрище (очень холодный) сегодня, аж крыши гремят и деревья гнуться. Небо то и дело затягивает тучами. В такую погоду из дома выходить не хочется. Но пришлось тащиться в универ.

Итак, первый этап за плечами — 1/3 нашей разлуки. Осталось 12 дней. 12 дней без тебя!!! Надеюсь, что в поезде ты думаешь о том, что мы будем вместе и никакие глупости (как вчера!) в твою симпатичную умную голову не приходят!

Воду горячую до 6 июня отключили (трубы ремонтируют). «Идиот» всё сильнее затягивает. Тётя из Знаменки приехала. Крестный ход сегодня был (икона какая-то Рязанская к нам приехала). Вот такие вот новостюшки!

Жду, когда пришлёшь мне привет из Абакана! Надо, правда, учесть, что у нас четырёхчасовая разница! Ну это ничего! В поезде неують, да и у меня дома — не лучше. Ни с кем не хочу разговаривать. Родичи бьют в набат: чего, мол, происходит со мной! Как им объяснить, что я — спящая красавица, которую разбудит лишь поцелуй любимого принца?!

Твоя нецелованная.

P. S. В вечерние планы входит просмотр фильмеца (на винте какой-то новый опять появился, братец, что ли, принёс?!), мойка пола на кухне и оценка новых шмоток моей тёти, которая, видимо, скупила полрынка. Терпеть не могу, когда моя комната превращается в подиум, так как моё зеркало почти во весь рост. Но придётся потерпеть да головой покивать, мол, нравится… Сделать вид, что с внешним миром ещё контактирую, не то моя маман меня в психушку сдаст или психолога какого-нибудь притащит. А дочь-то просто влюбилась по-настоящему и жизни без этой любви и своего любимого не видит!

До завтра, любимый мой, любовь моя!

Моему Лёшеньке, 27 мая, 22–08 (7-й день)

Лёша! Родной! Любимый!

Пожалей меня — крантик открылся! Теперь меня волнует другая погода (а не та, что за окном!). Чувствую себя не очень хорошо. Отсидела сегодня часа полтора на лекциях и поехала к Ленке. Еду в автобусе и понимаю, что как-то стало дискомфортно. Как только вышла, сразу зашла в аптеку — за ампулой анальгина (на всякий пожарный!). И точно! У Ленки как живот схватил (мой, не её!) — спасибо бесценному анальгину. Через полчаса отошло — и я опять человек! Переписала «Игру» (фильм по мотивам «Волхва»). Посидели, за жизнь поговорили, музыку послушали, новые фотки посмотрели. Рассказала ей, как мне без тебя тошно. А мне без тебя тошнотворно. Домой приехала почти в восемь. И вот снова живот заболел, видать, анальгин перестаёт действовать. Пойду сейчас «Игру» посмотрю да в постельку.