Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман.

Сегодня в универ не ходила. Депрессия полная — в аудитории не смогла бы сидеть!

Что делала весь день? Хренью маялась. У меня сегодня была самая настоящая истерика: слёзы, крики (типа: «Отстаньте же вы все от меня, плохо мне!»). Без тебя я превращаюсь в самую настоящую идиотку, но не как у Ф. М., там герой — сверхположительный, правильный, чистый и честный; а я — и рядом со всеми этими характеристиками не валялась! Уравновесило меня то, что мои решили-таки меня вывести из транса и взяли в Будённовск: папину маму положили в больницу, что-то там с сердцем — ездили навещать. Действительно, эта поездка меня привела в чувство. Я поняла-въехала: объяснимо то, что я жду, тоскую, разрываюсь… Ведь очень люблю же, поэтому и мучаюсь!

Сладкий мой, не удивляйся предыдущему мэйлу — он писался в горячке, в слезах, истерике…

Лёша! Вылечи меня словами тёплыми и нежными! Я умираю без тебя! И ещё меня мучает, что у тебя была (?!) семья… Так, опять старая пластинка включается!

Сейчас пойду чай пить — не то опять плакать начну!

Господи, когда же ты вернёшься?!..

Твоя сумасшедшая.

Моему Лёшеньке, 2 июня, 17–56 (13-й день)

Лёша! Вот уж не думала, что поездка в Сибирь принесёт такие «сюрпризы»! Ты что, всерьёз запил??! Твой голос по телефону был такой жуткий… Я не хочу тебя упрашивать, учить, читать мораль… Если ты меня любишь — всё разрешится само собой!

День прошёл паршиво, как ты понимаешь! Всё время думала о том, какой ты дурак! Влюблённый дурак!

Сейчас тоже пойду и напьюсь! С Ленкой у нас стрелка на восемь вечера.

Дождь льёт, но я так решила…

Алина.

Моему Лёшеньке, 3 июня, 17–00 (14-й день)

Лёша! Милый! Жизнь моя! Что же ты со мной делаешь? Я с ума схожу и жить не хочу! Ничего делать не могу, есть не могу, улыбаться не могу…

Вчера вернулась в первом часу ночи. Мне вчера было так больно и страшно, что я думала повешусь или под машину брошусь! Но есть ты… Пришлось тоже напиться… Сегодня — жуткое похмелье!

Солнце моё, что же ты делаешь? У нас с тобой ЦЕЛАЯ ЖИЗНЬ впереди, а ты всё портишь! Я люблю тебя, жду, помню, безумно скучаю, ХОЧУ!!!!!!!!!!!

Целый день сегодня вместо подготовки к экзамену «Идиота» читала. Ты весь там! Поэтому у меня с тобой постоянная связь!

Похмелье меня измучило. Я сейчас — бледная, как поганка! Думала, что днём посплю, но не спится! Только о тебе мысли — ежесекундно… Вспоминаю наши встречи, БЛИЗОСТЬ… Господи, когда же мы будем снова вместе?!

Сейчас пишу это письмо, а жить-то совсем не хочется. Смотрю в окно — там солнышко, деревья… А для чего всё это, если тебя со мною нет рядом?! Если ты не вернёшься ко мне — я, честное слово, руки на себя наложу. Думаю, самый лёгкий способ — таблеток наглотаться… Но ведь откачать могут, а тогда придётся уж наверняка завязывать с этой паршивой жизнью… Выпрыгнуть?.. Да, неэстетично, негигиенично, страшно… Но жизнь без тебя значения не имеет, поэтому — всё равно! Родителей жалко, но выхода другого нет! Ты хоть понимаешь, как мне сейчас ХРЕНОВО?????!!!!!!!!!!!!!! Словами не передать! Удавиться хочется!

Что делать, Лёша? Может, сейчас пойти и обглотаться?.. С радостью бы, но мне тебя во вторник встречать на вокзале и жить с тобой, и быть твоей! Поэтому отложу самоубийство на неопределённый срок!

Не знаю, чем заняться, но что-нибудь придумаю.

Твоя Аглая.

(Пытаюсь быть-казаться циничной и не показывать тебе, как мне на самом деле плохо… Но не получается! ЛЁЁЁШШШААА! Я умираю… Вчерашний и сегодняшний дни отняли у меня, наверное, полжизни и столько же нервов! Ты вернёшься, а тебя здесь ждёт не твоя ненаглядная красавица, а старуха!)

lan2004@mail.ru, 4 июня, 12–14 (Два слова)

Люблю! Опаздываю на поезд. Еду.

Лёша.

Моему Лёшеньке, 4 июня, 18–29 (15-й день)

Конфетка моя! Как замечательно, что я успела-таки тебя поймать и поговорить перед отчаливанием в Абакан. За «два слова» спасибо!!! Я так переживала по поводу всей этой ЗАПОЙНОЙ СИТУАЦИИ, но ты меня немного успокоил! Поэтому сегодня даже йогурт впихнула в себя. Вчера только воду да чай пила-хлебала. Мне вчера так жутко было (ты, наверное, по мэйлу понял!). Господи, не дай Бог ещё раз ТАКОЕ пережить! Буквально выла в закрытой комнате, а чтобы у домашних медленно не поехала крыша, шифером шурша, пришлось музыку на полную катушку включить! Чуть коньки не отбросила! Вспоминаю, и — мурашки по коже!

К сожалению, твою «Литературку» новая молоденькая киоскёрша-дурочка (непоставленная в известность почему-то!) продала незнамо кому. Поэтому сегодняшняя тётушка (в возрасте) извинялась передо мной! Мол, так и так, пусть простит нас Алексей Алексеевич! Простим их! Да?