Анна Матвеева: Звездная болезнь

- А можно я буду говорить что-нибудь другое? - осведомился Миша, укладываясь на кушетку.

- Можете, - сказала я. - Главное, не молчите, а то захлебнетесь.

- Я буду повторять ваше имя.

И, правда, повторял: "Ма-ри-на, Ма-ри-на..."

Девчонки в процедурной задразнили меня насмерть, но когда по окончании курса Миша снова появился в больнице, они меня возненавидели.

- Я всегда хотел жить в Пушкине, - говорил Миша. - В двух шагах от Питера, среди дворцов и парков - мечта! Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?

Отсветы Мишиной любви к моему родному городу падали на меня, и я этим честно пользовалась. Я сама потом испытывала нечто похожее по отношению к жителям любимых городов - парижане долгое время казались мне существами избранными и голубокровными.

Вход в Екатерининский парк тогда еще не был платным, а я еще не была без вести пропавшей на полях битвы за большую любовь. Никогда не забуду глупой физиономии лебедя, подплывшего к берегу, пока Миша предлагал поехать с ним за границу. Сомневаюсь, чтобы моя физиономия была намного умнее.

Первые шаги на пути за границу Миша сделал в те годы, когда я беззаботно ходила в детский сад, - он еще до перестройки выкрал из важного учреждения бланк свидетельства о рождении и вписал в графу "национальность матери" волшебное слово "еврейка". Увы, старания тогда еще юного Миши закончились бесславно - бланк свидетельства был 1984 года выпуска, и бдительная паспортистка это заметила. К счастью для Миши, паспортистка оказалась теткой его тогдашней подруги, она всего лишь пожурила юного афериста по-матерински, прочитала краткую лекцию на тему "где родился, там и пригодился", и, что самое интересное, лекция пришлась ко двору. По крайней мере, до того как уйти в армию, Миша честно пытался полюбить свою жизнь такой, какой она ему досталась.

Но уже после дембеля Миша решил, что если он и останется жить в России, то уж точно, что происходить это будет не в Свердловске. Ему - как я потом уже поняла, и чего он сам до сих пор признать не желает - вообще очень трудно найти себе город по размеру, почему он и мечется по всей планете вот уже второе десятилетие. И каждый раз предвкушает, как новый город, новая работа и новая женщина принесут ему счастье и желанный покой.

...Покой и Миша - с трудом представляю себе этот союз. И мне больше всего это в нем нравилось - он никогда не успокаивался, и он выкладывался - в любви, в дружбе, в деле - на полную, так что я не могла остаться в тихом Пушкине, в прохладных стенах любимой больницы. У слова "любимый" была теперь только одна форма, и в том парке, глядя в глаза голодному лебедю, я согласилась поехать в Москву, Амстердам и далее по карте Европы.

В школе я учила французский и, при всей моей ненависти к школе и учителям вообще, могу сказать, что наше пушкинское образовательное заведение было, вероятно, не самым плохим в мире. Учитель французского, смачный загорелый брюнет по кличке "Бонжур" всегда говорил, что у меня хороший слух и прекрасное произношение - знал бы он правду о моем "хорошем слухе"! Миша сказал - вот и замечательно, от французского до голландского не так уж далеко.

Я жила перед отъездом, как дети накануне дня рождения, - я точно знала, что моя настоящая жизнь началась только после встречи с Мишей.

Из больницы отпускать меня не хотели, родители были в ярости - Миша не понравился отцу и напугал маму. "Пусть женится, - кричал отец, - как это ты поедешь с ним, в качестве кого?"

"Надеюсь, ты не собираешься выходить замуж в этой стране?" - спросил меня Миша, и я поверила его словам, как первые из коммунистов - обещаниям светлого будущего. Ведь это было обещание?..

Мы улетели в Амстердам из Москвы, по туристической путевке, и больше не вернулись. Сейчас я понимаю, что Миша провел со мной куда больше времени, чем с какой-нибудь другой своей женщиной, пять лет - это был для него просто рекорд. Я стала чемпионом мира в самом тяжелом виде спорта - жизни с человеком, который больше всего любит свою собственную жизнь.

Амстердам, Париж, Ницца - нас мотало из города в город, как птиц по ветру, но Миша был рядом, и мне ничего и никого больше не было нужно. В Ницце я наконец нашла себе настоящую работу - после сиделок, нянек, уборщиц и прислуги всех сортов мне предложили работать в эскорт-агентстве Бенедикт Дюпон. Эскорт в нашем случае - совсем не то, о чем вы подумали. В нашем агентстве ублажали совсем другие инстинкты, и клиенты наши - туристы с разного рода придурью. Они не ищут стандартных переживаний, описанных в путеводителе, приезжая в Ниццу, они заказывают машину с толмачом-водителем, который будет возить их по всей Европе. Пройти по ночному Арскому ущелью, увидеть "Вуэльту", пожить в нормандской деревушке - все, что придет в голову туристу, любая его блажь будет исполнена в течение нескольких часов (или дней - в зависимости от того, куда надобно ехать). Удобная машина, вечная улыбка на лице толмача и волшебным образом открывающиеся двери любых гостиниц, ресторанов, монастырей, музеев и частных домов - даже если нашим клиентам захочется переночевать в аутентичной семье набожных бретонских крестьян, они там обязательно переночуют.