Пауло Коэльо - Алеф

Ветер немного утих, солнце начинает припекать. Все вокруг озарено дивным предвечерним светом.

– Я понимаю тебя и уважаю твои чувства, – произносит девушка. – Но вчера в ресторане, когда говорил о прошлой жизни, ты утверждал, что любовь сильнее нас.

– Да, но любовь – это наш выбор.

– В Новосибирске ты потребовал, чтобы я тебя простила, и я простила. Теперь моя очередь просить: скажи мне, что любишь меня.

Я беру ее за руку. Мы долго смотрим на воду.

– Молчание – тоже ответ, – говорит Хиляль.

Я обнимаю ее, она кладет голову мне на плечо.

– Я люблю тебя, – говорю я, – потому что любовь подобна ручьям и рекам, что сливаются в одно большое озеро, где их воды перемешиваются, восходят к небесам и проливаются на землю благодатным дождем.

Я люблю тебя как ручей, что поит корни деревьев и цветов. Как ручей, что утоляет жажду и указывает путникам дорогу.

Я люблю тебя как река, которая то разливается бурным потоком, то отдыхает на мелководье. Я люблю тебя, ибо все мы рождены из одного корня и вспоены одной водой. Когда у нас опускаются руки, надо просто немного подождать. Весна вновь наступит, снега растают, и мы вновь будем полны энергии.

Я люблю тебя как река, что берет начало из тоненького ручейка в горах и постепенно полнится, сливаясь с другими ручьями, а обретая силу, может смести любое препятствие на пути к своей цели.

Я принимаю твою любовь и отдаю взамен свою. То не любовь мужчины к женщине, не любовь отца к дочери, не любовь Творца к творению, но любовь, которой нет названия и объяснения, ибо она как река, что течет сама по себе. Моя любовь ничего не дает и ни о чем не просит; она просто существует. Я никогда не буду твоим, и ты никогда моей не будешь. И все же могу сказать, не покривив душой: я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.

Возможно, все дело во времени дня или в особом предзакатном свете, но в тот момент, кажется, во Вселенной вдруг воцарилась гармония. Мы стоим, замерев, безо всяких мыслей, и нам совсем не хочется возвращаться в гостиницу, где меня уже поджидает Яо.

Вот-вот совсем стемнеет. Возле пришвартованной у берега лодчонки стоят шестеро: Хиляль, Яо, шаман, две пожилые женщины и я. Старухи что-то оживленно говорят по-русски. Шаман качает головой. Яо пытается в чем-то его убедить, но тот молча разворачивается и садится в лодку.

Теперь Яо спорит с Хиляль. Китаец выглядит озабоченным, но я догадываюсь, что ситуация ему скорее нравится. В последнее время мы много занимались вместе, и я научился понимать язык его тела. Сейчас мой переводчик изображает раздражение, которого на самом деле не испытывает.

– О чем речь?

– Оказывается, я не могу отправиться с вами, – отвечает Хиляль. – Мне придется остаться здесь с этими старухами, которых вижу в первый раз в жизни, и всю ночь торчать на холоде, поскольку некому отвезти меня обратно в отель.

– Мы узнаем, каково там, на острове, а вы – каково здесь, с этими старухами, – настаивает Яо. – Нарушить этот запрет мы не вправе. Я вас предупреждал, но он настоял, чтобы вы тоже поехали. Сейчас нам надо добираться до острова, чтобы не упустить момент, который вы называете Алеф, я – ци , а у шамана, несомненно, есть для него какое-то свое слово. Это ненадолго, мы вернемся буквально через пару часов.

– Идем, – я беру китайца за локоть и с улыбкой обращаюсь к Хиляль: – Неужели ты готова променять новое, незабываемое приключение на вечер в гостинице? Не знаю, к добру это или к худу, но все лучше, чем ужинать в одиночестве.

– Думаешь отделаться красивыми словами о любви? Я знаю, что ты любишь жену, я все понимаю, но неужели я не заслуживаю хотя бы маленькой награды за то, что помогла тебе открыть новые миры?

Я ухожу. Еще один идиотский разговор.

Шаман включает двигатель и берется за руль. Лодка держит курс на большую скалу в двухстах метрах от берега. По моим расчетам, поездка должна занять минут пять, не больше.

– Хорошо, теперь, когда пути назад уже нет, вы можете объяснить, зачем вам было нужно, чтобы я встретился с шаманом? За все время пути вы больше ни разу ни о чем меня не попросили, а ведь я обязан вам столь многим. Я говорю не об айкидо. Вы помогали мне сохранять мир в нашем вагоне, слово в слово переводили все, что я говорил, а вчера напомнили мне, что иногда приходится вступать в поединок лишь для того, чтобы выказать уважение к противнику.

Яо встряхивает головой, глядя вдаль с таким напряженным видом, будто безопасность нашей посудины зависит от него одного.