Пауло Коэльо - Алеф

– Пойдем к Алефу прямо сейчас, – требует она. – В такое время мы там точно никого не встретим.

– Прошу, доверься мне. Обними меня снова и постарайся не шевелиться, даже если тебе трудно будет заснуть в таком положении. Позволь мне самому поискать ответ. Зажги для меня священный огонь на вершине, ведь там, куда я направляюсь, царит смертный холод.

– Я точно одна из тех женщин? – переспрашивает Хиляль.

– Да, – отвечаю я, прислушиваясь к биению ее сердца.

– Я зажгу огонь и останусь здесь. Ступай с миром.

Я воображаю кольцо. Произнесенные девушкой слова прощения сняли с моей души изрядную тяжесть, и на этот раз кольцо движется вдоль моего тела легко и быстро, унося меня туда, где я не хочу оказаться, но куда должен вернуться даже против собственной воли.

Я поднимаю глаза от письма и вижу перед собой супружескую чету в изысканных одеяниях. На мужчине белоснежная льняная рубаха и бархатный камзол с шитыми золотом рукавами. На женщине меховая накидка, лиф ее шерстяного платья украшен жемчугами, высокий ворот покрывает изящная вышивка. Глаза полны тревоги. Оба супруга обращаются к моему наставнику.

– Мы столько лет были друзьями, – говорит женщина с вымученной улыбкой, словно пытаясь убедить нас в том, что ничего не изменилось и все происходящее – простое недоразумение. – Вы крестили ее, вы наставляли ее на путь истинный.

Повернувшись ко мне, она продолжает:

– Ты знаешь ее как никто другой. Вы вместе играли, вместе росли и не расстались бы по сей день, если бы ты не принял сан.

Лицо инквизитора остается непроницаемым.

Просители безмолвно умоляют меня о помощи. Когда-то мне довелось жить в их доме и преломлять их хлеб. Они взяли меня к себе, когда мои родители умерли от чумы. Теперь я лишь согласно киваю. Я действительно знаю их дочь как никто другой, хоть и старше ее на пять лет. И дело не только в том, что мы вместе росли, – она единственная женщина, с которой я хотел бы встретить старость, если бы не вступил в орден доминиканцев.

– Мы ничего не можем сказать о ее друзьях, – вступает в беседу отец, с такой же принужденной улыбкой обращаясь к инквизитору. – Я понятия не имею, что они натворили. Я понимаю, что наша Церковь должна неустанно бороться с ересью, как некогда боролась с маврами. Эти женщины наверняка виновны, ибо церковь не может ошибаться, но мы-то с вами знаем, что моя дочь здесь ни при чем.

Магистры ордена прибыли в город накануне с ежегодным визитом. Местные жители собрались на главной площади. Никто не сгонял их насильно, но остаться дома означало навести на себя подозрения. Один из монахов прочел перед столпившимися у собора простолюдинами и вельможами грамоту, в которой излагалась причина визита: святые отцы прибыли разоблачить еретиков и совершить земное и небесное правосудие. Тому, кто прямо сейчас добровольно признается в грехе, смягчат наказание. Глаза людей полны ужаса, но никто из них не двигается с места.

Тогда толпе предложили сообщить о подозрительных деяниях. Вперед вышел крестьянин и перечислил имена восьми девиц. Все знали, что доносчик бьет своих дочерей, но каждое воскресенье он ходил на мессу, а стало быть, в глазах церкви был чист, словно агнец.

Инквизитор поворачивается ко мне и кивает, и я протягиваю ему письмо. Он кладет его на стопку книг.

Супруги ждут. Несмотря на холод, лоб отца блестит от испарины.

– В нашей семье все богобоязненны. Мы не просим за всех обвиняемых; мы лишь хотим, чтобы нам вернули нашу дочь. Клянусь всем святым, мы отправим ее в монастырь, как только ей исполнится шестнадцать. И душа ее и тело будут посвящены Всемогущему Господу.

– Тот человек выдвинул обвинения на глазах у всего города, – наконец говорит инквизитор. – Он рискует сделаться изгоем, если его слова окажутся ложью. Это очень смелый шаг. Обычно разоблачители скрывают свои имена.

Обрадованный тем, что инквизитор наконец удостоил его ответом, отец решает, что еще не все потеряно.

– Вы знаете, мы с тем человеком давние враги. Он был моим работником, и я прогнал его за непочтительные взгляды, которые он бросал на мою дочь. Вера тут ни при чем, он просто хочет отомстить.

Он мог бы еще добавить, что это справедливо и по отношению к остальным семи девушкам. Ходят слухи, что этот человек спит с собственными дочерьми. Что он негодяй и развратник, который получает удовлетворение от сексуальных контактов только с молодыми девушками.