Брэдли Дентон - Лунатики

Он понимал, что весь мир, включая его друзей, считает его сумасшедшим. И если бы он совершал свои безумства просто так, он бы понимал, почему они так думают. Но проделывать их ради Лили – нет, это не безумие.

Это просто любовь.

Так что если все остальные не могут понять, почему он так себя ведет, – это их проблема. На самом деле он жалел таких людей. Если они даже не могут вообразить, как делают то же самое, тогда они никогда не узнают то, что знает он, никогда не почувствуют то, что чувствует он. А это значит, что в их жизнях нет великой радости.

Холодный ветер подул на утес, высушив пот на коже Джека. Август в Остине был просто зверским, и сентябрь будет таким же влажным и жарким. По мнению Джека, вместо законов, карающих публичную наготу, надо ввести закон, требующий, чтобы люди при такой погоде ходили голыми.

Ветер стих, и Джек продолжил спуск к известняковой плите на южном склоне. Добравшись туда, он сел, скрестил ноги и стал ждать. Он не мог сдержать усмешки. Здесь было великолепно. Только один ржавый кабель отмечал западный конец плато, где утес нависал над богачами. Но отсюда Джек не видел ни их дома, ни даже реку. Он был один в центре Вселенной.

В нескольких милях отсюда к юго-востоку электрическая линия горизонта, где находился Остин, отбрасывала золотистую ауру в туманную ночь, но и при таком доказательстве существования цивилизации Джек не чувствовал себя менее одиноким и свободным. Здания и их огни, казалось, не имели никакого отношения к людям. Они были просто частью пейзажа, каким-то производным Земли, как сам утес Боннелл.

Джек был голый, одинокий и счастливый. Он знал, что Лили его найдет.

И она его нашла. Но Джек заметил: что-то не так. Он увидел, как шатко она спускается по спирали с высоты, будто ослабела или ранена. Он встал в испуге, думая, что она может упасть и ему придется ее ловить. И когда она приземлилась на скале перед ним, она споткнулась и упала в его объятья. Джек был так ошеломлен, что даже не смог ее спросить, почему она так странно одета. Ее грудь была голой, что еще имело какой-то смысл, – но на ней были черные джинсы и теннисные туфли, что никакого смысла не имело.

Лили спрятала лицо у него на груди, и Джек крепко прижал ее к себе.

Несколько перьев упали с неба, и тогда Джек увидел, что крылья Лили как будто линяют.

– Мне дерьмово, – сказала Лили.

Джек так волновался и боялся за нее, что даже не возбудился.

– Что случилось? – спросил он, поглаживая ее левое крыло. Но нежность привела к потере еще двух перьев, так что он отдернул руку.

– Брось, – сказала Лили, стиснув его за плечи. – Положи опять руку на крыло.

Джек попробовал, но обнаружил, что не может.

– Я боюсь, – сказал он. – Я боюсь, что сделаю тебе больно.

Лили посмотрела на него, и в каждом ее глазу отражалась Луна.

– Мне плевать, – сказала она.

Джек никогда не видел Лили такой и не знал, что делать. Он и не думал, что может что-то сделать. Как человек может помочь богине?

– Но мне не плевать, – сказал он. – Я не хотел бы причинить тебе боль ни за какие коврижки в мире.

Она слабо ему улыбнулась:

– А на Луне?

Он коснулся пальцами ее губ.

– Ты – Луна, – сказал он. – Ты – Луна, и Земля, и звезды.

Лили подавилась и высвободилась из его объятий.

– Я тебя умоляю, – сказал она. – Я слышала эту же самую чушь от смертных мужчин столетия назад. Будь пооригинальней.

Во второй раз Джек почувствовал, что рассердил Лили. Она считает, что он должен быть умнее всех остальных от начала времен – так, что ли? Он даже не всегда четко представлял себе, где его носки, и Лили уже должна была это обнаружить.

– Извини, – сказал он. Но не чувствовал себя виноватым и знал, что это видно.

Лили поморщилась.

– Не стоит, – сказала она. Ее крылья развернулись и обернулись вокруг туловища, скрыв грудь и руки. С крыльев продолжали облетать перья. – Это я должна извиняться. С моей стороны это было глупо. И жестоко.

Она спрятала лицо в крылья, образовавшие клин у горла.

Гнев Джека растаял в дым. Джек притянул Лили к себе и опять начал поглаживать ее крылья, там, где они прирастали к спине. Теперь он не останавливался, когда падали перья.

– Все хорошо, – сказал он, но знал, что это неправда. Конечно, все плохо. Что бы это ни было, все шло не так.

– Моя ошибка, – сказала Лили глухим голосом.

– Что? – спросил Джек. – Что может быть твоей ошибкой? Ты же богиня, помнишь?

Но его руки почувствовали ее слабость, а Джек никогда не чувствовал ничего подобного прежде. Он поразился, поняв, что сейчас он, похоже, в физическом смысле сильней ее.