Олег Суворинов - Петербург-Ад-Петербург

— Нет, кольца не было, — недовольно отрезал Родин.

— А может, она его сняла? — улыбнулся я.

— Нет у нее мужа. Может, он и был раньше… А сейчас нет. Я абсолютно точно это знаю. Она бы мне о нем рассказала. Мы сейчас с ней в очень близких отношениях. Я знаю только, что у нее был сын, которого загрызла собака, но это было давно.

— Как загрызла? — поднялся и Иван Тимофеевич.

— Загрызла, и все, — угрюмо сказал Родин, — я подробностей не знаю.

Как только Родин сказал о сыне, мне сразу вспомнился поезд и Константин Константинович, который рассказывал о своей сестре. «Интересное совпадение», — подумалось мне. Я решил уточнить:

— Прости, что перебиваю тебя, Дима. Ты случайно не знаешь, есть ли у Ады брат родной, которого Константином зовут? Я так просто интересуюсь. Мне кажется, я знаю человека, у которого сестру зовут Ада Константиновна.

— И брата у нее нет. Чего ты привязался?

— Дима, ты не поверишь! Я знаком с человеком, которого зовут Константином Константиновичем. Он мне рассказывал о своей сестре, ребенка которой загрызла собака…

— Говорят же тебе, — ожесточенно сказал Родин, — нет у нее брата. Чего ты сочиняешь?! Я про нее все знаю. Если бы у нее был брат, то она непременно бы меня с ним познакомила.

— Может, она тебе чего-то не договорила?

— Ты что, издеваешься надо мной? Не сочиняй. Мне ничего про это неизвестно. И, в конце концов, даже если брат и есть, то мне на него плевать.

— Гм… Странно все это, — задумчиво произнес я.

Иван Тимофеевич вопросительно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я же решил далее молчать. Нужно было дослушать историю Родина. Хотя совпадение фактов мне казалось невозможным. Я насторожился, больше того скажу: я немного заволновался, но решил молчать.

— Вы будете дальше слушать? — недовольно спросил Родин.

— Конечно, — ответили мы в один голос.

— И так… Ах, да! Мы познакомились, и она была очаровательна! Она грациозно достала сигарету и не менее грациозно потянулась за моей зажигалкой. И в тот момент, когда она до нее дотронулась, я кинулся помогать ей прикурить. Наши руки неожиданно соприкоснулись. Тогда я почувствовал, насколько холодна ее рука. «Боже, у тебя такая холодная рука, — сказал я. — У меня всегда холодные руки…, — улыбнулась она». Затем она минуту всматривалась в мои глаза, отчего мне стало неловко, и я отвел взгляд в сторону. «Почему ты грустишь? У тебя что-то случилось? — спросила она, выпустив струю дыма. — Ты опасно проницательна, Ада, но мне не хочется сейчас об этом разговаривать, — ответил я, — да и тебе тоже будет не совсем интересно слушать. К тому же, в моей истории слишком много личного. Ты уж меня прости. — Я понимаю, понимаю, — очень спокойно сказала она, глубоко всматриваясь мне в глаза. А можно хотя бы поинтересоваться, чем ты занимаешься?» Выпуская дым, она очень красиво вытягивала свои губы трубочкой. «Я имею в виду увлечения какие-нибудь? Или работа интересная», — уточнила Ада.

Я принялся рассказывать ей о своей бывшей работе. О том, почему меня уволили и пр.

— А почему тебя уволили? — спросил я.

— Меня не совсем уволили. Я сам ушел.

— Отчего же, — любопытствовал Иван Тимофеевич.

— С директором конфликт вышел. Я как институт закончил, пошёл работать к одному типу в контору. Вроде сначала ничего, работал, деньги зарабатывал. Деньги небольшие, но на жизнь хватало. Сами, наверное, знаете, как эти… к работникам своим относятся: то зарплату урежут по своему усмотрению, то вообще уменьшат, короче говоря, делают, что хотят. А если тебе что-нибудь не нравится — уходи, тебя никто, мол, не держит и всё в таком духе. Но не смотря на всё это, я работал и не роптал, и с начальством конфликта не имел. Поработал я так несколько лет. А потом, думаю, надо что-то самому предпринимать, не жить же всю жизнь, зарабатывая только на пропитание. И личных проблем хватает. И то нужно, и это необходимо, а средств нет. Мне кажется, что только в нашей стране, ну, может ещё где-нибудь в африканских странах человеку с высшим образованием работы приличной в провинции не найти. У нас в N, по-моему, только торгаши, да проститутки живут хорошо, а человек с высшим образованием всю жизнь не живет, а только существует, а это совсем разные понятия. А если дети? Чем их кормить, если самому жрать нечего? Таксистом, что ли, идти?! Бардак! А начальник твой трёх классов, может, и не закончил, а глядишь, денег заработает, и министром станет. Что вы улыбаетесь? И станет. Мало, что ли, примеров. А ты так и умрёшь в этих институтских коридорах… — Родин заметно нервничал.