Олег Суворинов - Петербург-Ад-Петербург

Тихо ступая, дабы не разрушить храмовую идиллию, я добрался до выхода.

Справа от выхода из храма за прилавком сидела женщина на вид лет семидесяти, продававшая всевозможную церковную утварь: свечи, кресты, иконы и т. п. Сам не знаю, почему, но я твердо решил купить себе крестик, будучи, как я уже утверждал в разговоре с Константином Константиновичем, неверующим человеком.

— Здравствуйте, мне бы хотелось купить у вас крестик и цепочку, — сказал я, подойдя ближе к прилавку.

— Выбирай, сынок, вот здесь справа посмотри, да, да здесь; выбирай, — спокойно и почти шепотом проговорила женщина, оторвавшись от раскладывания свечек.

На натянутой верёвочке висело с две дюжины цепочек разного плетения. Мне почти сразу приглянулась одна из них. Я указал на неё:

— Вот эта сколько стоит?

— Триста рублей, сынок. Будешь покупать? — также шепотом отвечала женщина.

— Да, пожалуй, возьму. И ещё мне нужен крестик.

— А вот тут посмотри, внизу, — сказала она приветливо.

Я осмотрел кресты и остановился на одном, который очень подходил к выбранной мною цепочке.

— Я думаю, что этот подойдет, — сказал я.

— Вот этот, что ли? О, этот хороший крестик, видишь, серебро чернёное, не потемнеет. Он сто рублей стоит, будешь брать?

— Да.

— Четыреста рублей всего, сынок, — улыбаясь и протягивая мне покупки, сказала она.

Я взял и тут же, не отходя от прилавка, надел цепочку с крестом на себя и, повернувшись вновь к женщине за прилавком, поинтересовался:

— Скажите, а их святить надо или они уже?.. — я не закончил, она перебила меня.

— Зачем же, милок, они все освящённые, в храме ведь покупаешь, — весьма поучительно, снимая очки, проговорила она.

— Спасибо. Я просто не знал, — смутился я.

— Нечего извиняться. Либо в церкви не часто бываешь?

— Не часто, — ответил я.

— А знаешь, сынок, возьми ещё карточку с Николаем Угодником. Там сзади на ней молитва есть; носи ее с собой, да молитву иногда читай, и Господь тебе поможет. Возьми! — Она протянула мне маленькую карточку с изображением святого. Я взял её, расплатился и положил в карман своей рубашки.

— Спасибо вам! Вы так добры. До свидания.

— Господь с тобою, сынок, — сказала женщина и перекрестила меня своей сморщенной рукой.

Выйдя из храма в приподнятом настроении, я решил ещё немного прогуляться. Мне почему-то хотелось просто бродить по городу, совсем ни о чём не думая. Гулянье моё затянулось так, что вернулся я уже в девятом часу. Я был так утомлен длительной ходьбой, что почти сразу лег спать.

На дворе был конец сентября. Я сидел за столиком у окна в маленьком кафе и задумчиво, почти неосознанно, смотрел на сотни дождевых капель, медленно стекавших по стеклу. Сигарета истлела в руке, а пепел падал на стол… В моей голове хаотично бродили мысли, так беспорядочно, что напоминали ворох сухих осенних листьев, поднятых с земли очередным дуновением холодного ветра. Я всё думал о ней: о Кате, которая, наверное, совершенно разочаровалась во мне. А что, по сути, я сделал такого? Подумаешь, приревновал её немного! Хотя и её тоже можно понять. Я ведь ей ни о чём не говорил: ни о том, что она мне очень симпатична, ни о том, что она мне нравится с первой нашей встречи, вообще ни слова в этом духе. Разве только небольшими намёками всегда давал ей это понять, сам не зная, замечает она их или нет. Любовь к ней кипела у меня внутри.

С Катей, нашим корректором, я познакомился в первый рабочий день на новом месте в июне месяце. Она мне приглянулась с самой первой минуты. Среднего роста, с очаровательными густыми русыми волосами, мягко спадавшими на красивые плечи, она вызывала во мне и трепет, и волнение, и вожделение одновременно. Особую выразительность ей придавала ярко выраженная ключичная кость, делая фигуру более утончённой и женственной. Её глубокие зеленовато-коричневые глаза манили меня. Выражение лица почти всегда задумчиво-грустное. Особое внимание я уделял рукам женщины. Для меня это первоочередное. У Кати были тончайшие пальчики, заканчивающиеся чистейшими прелестнейшими ногтями. Улыбка, как солнечное зимнее утро, зубы белые, как только что выпавший снег. Черты лица правильные, пышные губы, тонкая шея… Полный восторг!

До сегодняшнего хмурого сентябрьского дня наши, так сказать, коллегиальные отношения складывались хорошо и даже очень. Естественно, она и не подозревала, что я тайно влюблён в неё. Она, может, и догадывалась, что мне симпатична, но с этого самого дня узнала о моих чувствах к ней наверняка. И произошло это не потому, что я ей об этом сообщил (хотя в скором времени собирался это сделать), а по нелепейшему обстоятельству.