Олег Суворинов - Петербург-Ад-Петербург

Мало-помалу, впиваясь пальцами в густой травяной ковер, я подполз к самому краю, так, что мог сквозь мрак разглядеть землю у подножья горы. Высота оказалось не той, что я себе представлял изначально — этажей двадцать, не более.

После приступа страх стал понемногу отступать. Собравшись с силами, я еще на несколько сантиметров подполз ближе к краю так, чтобы иметь возможность увидеть подножие горы. Внизу, сквозь темноту, проглядывались верхушки деревьев, предположительно, это были сосны, и тонкая нить реки, уходившая прямо под гору. В надежде увидеть еще хоть что-нибудь, я подполз сперва к левому, а потом и к правому краям «языка», но пейзаж был везде идентичный.

Осмотрев со всех сторон подножье, перевернувшись на спину, я решил немного отдохнуть и успокоиться, смотря на звездное небо. Звезды привычно мерцали на небосклоне точно так же, как когда-то в моем отрочестве в деревне, куда я любил приезжать на летних каникулах к бабушке. Минут десять я предавался сладостным воспоминаниям о моем беззаботном детстве, пока неожиданно с неба не начали медленно опускаться маленькие светящиеся шарики, похожие на снежинки. Они падали в густую зелень травы и там погасали, а те, что опускались на меня, светились дольше, но потом тоже бесследно исчезали. Количество летящих с неба светящихся снежинок увеличивалось с каждой минутой так, что минуты через четыре они просто-напросто покрывали меня всего. Я встал на ноги и устремил свой взгляд вдаль, туда, где должен быть горизонт. Боязнь высоты сама собою отодвинулась на второй план. Светящийся снег шел везде, осыпая все вокруг. Осмелев окончательно, я вновь подошел к самому краю узкой части «языка» и, посмотрев вниз, замер от восхищения той красотой, которая предстала моему взору. Маленькие светящиеся снежинки покрывали густой сосновый лес, который подходил прямо к подножью горы. Сталкиваясь с сосновыми иголками, искрящиеся шарики застывали на них и, на мгновение начинали светиться намного ярче, отчего весь лес мерцал и переливался бело-голубым светом. В этот миг я увидел, что лес совершенно бесконечен. Он уходил далеко-далеко, за ту светлую полосу, исчезая в голубоватом свете.

Мистическое зрелище так заворожило меня, что я будто прирос к земле. Всеми фибрами своего тела я чувствовал блаженство, с ног до головы окутавшее меня, и невероятное спокойствие. В следующий момент я увидел свое весьма оригинальное одеяние, на которое до этого не обращал никакого внимания. На мне был надет хитон черного цвета без рукавов, застегнутый двумя пряжками на плечах, перепоясанный черным поясом, а на ногах — сандалии, привязанные ремешками к ноге, отдаленно напоминающие римские. Мой наряд очень поразил меня. Все происходящее со мной было до невероятности странным и необъяснимым явлением. Еще раз оглядев красивейшую панораму, представшую перед моими глазами, я медленными шагами пошел от края выступа к привлекшей мое внимание растительности, свисавшей с крутой скалы на другой стороне «языка». Подойдя ближе, я увидел толстые стебли лиан с неестественно большими ярко-зелеными листьями, как у лопуха, плотно свисающими со скалы. Я долго рассматривал необычное растение, которое никогда не встречал ни в одной книге, после чего все же решил потрогать его руками. Коричнево-зеленые стебли были очень мягкие, а листья, наоборот, весьма жесткие. Ощупывая большие, жирные зеленые листы диковинного растения, я резко оторвал один, чтобы ближе его разглядеть. Скрупулезно изучив каждый миллиметр листа — насколько это было возможно в полумраке при помощи падающих на него светящихся снежинок — я бросил его на землю и на этом успокоился. Встал неразрешимый вопрос — что делать дальше? Ведь с выступа невозможно куда-либо двигаться! Вот в этот-то самый момент страх совершенно овладел всем моим телом. Я начал неистово метаться от висящих лиан к краю выступа и обратно в надежде найти выход. Но его не было! В растерянности упав на траву лицом к небу, я стал с жадностью вдыхать маленькие светящие огонечки, которые, как мне казалось, должны были меня успокоить, но ничего не помогало. Некоторое время спустя я начал увещевать сам себя, что это всего-навсего сон, дурной и страшный сон… «Я хочу проснуться! Хочу проснуться!», — разъяренно, впадая в безумие от страха, кричал я не своим голосом. Все попытки были тщетны. Похоже, что это был не совсем сон, и я это положительно начал осознавать, но другая часть меня говорила, будто думать так полнейший вздор. Словом, мой рассудок помутился. Я был доведен сам собою до исступления, до того, что уже решил для себя сброситься вниз! Подойдя ближе к краю с мокрыми от слез глазами — слезы, кстати, у меня тоже вызвали сомнение в том, что это сон — я начал настраивать себя на решение своей своеобразной проблемы самым легким путем — одним шагом в пропасть. Дрожа как осиновый лист, я начал медленно становиться на самый краешек выступа, стараясь не всматриваться в бездну. «Я понял, — говорил себя я, — ты сошел с ума, Герман. Да, так оно и есть! Это твои галлюцинации! Ты лишился рассудка!..»