Роберт Кормер - Исчезновение

Мне все еще нечего было ей сказать, и она продолжила.

- Видишь, насколько невозможно звучат эти слова? А написанные на бумаге – они прекрасны. В уме – в твоем или моем, они также замечательны. Но вчера, ненадолго оставшись одной в офисе, закрыв дверь, я громко объявила: «Пол Роджет мог стать невидимым». И тут же, вслушавшись в эти слова, вышедшие из моего рта, я поняла, как невозможно они звучат. Попробуй сделать это, Сьюзен.

И я попробовала:

- Пол Роджет исчезал, становился невидимым, растворялся в видимом пространстве…

- Видишь о чем я? – спросила Мередит.

И мне все стало ясно.

На бумаге, между первой и последней страницами рукописи, не было ничего невозможного. Но на самом деле можно было коснуться солнечного зайчика на ковре, мебели, мимо которой проходишь, открыть кран, из которого польется вода, ощутить головную боль и одиночество воскресным вечером. Изображения, созданные монахинями, глаголы, сравнения и метафоры станут лишь иллюзиями - словами на странице. И тогда исчезновение останется всего лишь еще одним словом.

Наконец, в вагоне метро, переполненном толкающимися висящими на ремнях и поручнях людьми, она сказала:

- Сегодня я произвела еще одну проверку. Мне помогла одна знакомая девушка из отдела исследований в «Таймс». Она запросила Ремзи, штат Мэн, и, оказалось, что этого города не существует, запросили монастырь Сестер Милосердия - его не существует также.

Ее оттолкнуло в сторону, когда поезд начал резко тормозить, с надрывным воем проносясь мимо платформы следующей станции.

- Мы проверили все старые курортные города с высохшими источниками. Снова: ничего, - возможно предупреждая мой ответ, она сказала: - Все, что мы не запрашивали, не существует вообще.

- Тогда, зачем он перешел от реального Френчтауна к несуществующему Ремзи? – спросила я. - От первого лица Пола к третьему лицу Оззи?

- Потому что все это – вымысел, беллетристика. Как и должно быть, Сьюзен, - в ее голосе было своего рода отчаяние.

- Я знаю, - сказала я.

Мы посмотрели друг другу в глаза и спустя какое-то время отвернулись друг от друга. Это выглядело объявлением перемирия – здесь, в переполненном вагоне нью-йоркской подземки, с грохотом несущего нас под улицами Манхэттена. Тем летом о рукописи мы больше не говорили.

Но следующей ночью, уже лежа в кровати, я подумала о дедушке и о том, что он однажды мне сказал, когда я приехала к нему в Монумент. Об этом я не рассказала Мередит и даже не допустила сама, когда обнаружила и прочитала рукопись в ее квартире.

За год до того, в октябре, когда в воздухе кружила разноцветная листва, и кругом была неописуемая красота, я приехала в Монумент поездом компании «B$M». Дедушка встретил меня на вокзале и повез меня по городу, показывая мне места, описанные Полом в его романах и рассказах. И мы остановились около общественной библиотеки напротив здания муниципалитета.

- Когда мы с Полом были детьми, то проводили здесь очень много времени, - сказал он, показывая на старый камень, затиснутый между деревом и кустарником. – Фактически, Пол тут жил. Он рассказывал мне, что находил реальность в каждой книге, стоящей на библиотечной полке. Мне было интересно – правда ли это? – он засмеялся, тряся головой. - Я думаю, что библиотеку он знал лучше самих библиотекарей. Однажды я заподозрил его в том, что он знает все секретные места этого здания…

Будучи склонной к драме, но старательно скрывая это, я взволнованно сказала:

- Секретные помещения.

- Однажды, когда нам с ним было одиннадцать или двенадцать, - в его голосе зазвучали ноты нежности. – В подарок на Рождество я получил набор юного детектива, и мы пошли в библиотеку, чтобы найти книги по криминалистике. Мы прокрались в отдел для взрослых, что тогда не составило труда, потому что в те дни в библиотеке было немноголюдно. Я нашел книгу о снятии отпечатков пальцев и начал искать Пола. Я его так и не нашел – обыскал все здание. Он будто сквозь землю провалился. Наконец, он нашелся. Он выглядел виноватым как ад, бледным, почти больным. Я пытался узнать у него, где он прятался, может, он знает какое-нибудь потайное место? Он сказал, что почувствовал себя неважно, сел на полку и, кажется, уснул. Для меня это было странным, но я не обратил на это внимания. В тот год ему на самом деле было нелегко. Он падал в обморок раз или два, похудел, плохо ел, у него постоянно что-нибудь болело – вероятно, половая зрелость, как сказал доктор, и прописывал ему всякие виды тонизирующих средств, витамины…