Роберт Кормер - Я – Сыр

Но в тот момент он был ранен, во власти паники, на скомканной простыне. Он плакал, стараясь направить свою душу в разные направления – в прошлое и будущее, но это не срабатывало. Лица проплывали, словно кружась на карусели, и исчезали раньше, чем он смог бы на них сфокусироваться, проваливаясь вниз, проносясь и исчезая.

Странные звуки наполняли комнату. И он слышал, как его рот сопел, легкие свистели, кости трещали. Его собственные звуки – стон, выходящий из его тела. Он пытался схватить что-нибудь из темноты, что-то иногда ухватывал, но это было ничем. Он был окружен ничем - здесь в постели и здесь в жизни. Что такое жизнь – чья она? Кому она принадлежит?

Т: Мы уже заполнили немало пустот. Или ты не помнишь?

А: Не достаточно. Не достаточно.

Т: Эти мысли не никуда не годятся. Ты сказал что-то в начале. Ты должен расслабиться. Ты должен выйти из паники. Я весь в ужасе, наполняя всю твою пустоту – это пустая трата времени.

А: Почему я не могу вспомнить? Почему я могу вспомнить многое, но лишь на короткое время?

Т: Ты думаешь, потому что ты действительно не хочешь вспомнить?

А: Но я хочу, хочу.

Т: Пожалуй, одна твоя часть хочет вспомнить, а другая – нет.

А: Но почему?

Т: Кто знает?

А: Это потому, что есть нечто очень страшное, и какая-то часть меня не желает этого знать?

Т: То, что мы должны изучить. Медленно и тщательно.

(пауза 10 секунд)

Т: Это потом – ты что-нибудь хочешь, чтобы уснуть, успокоиться? Как ты это называешь – паника?

А: Я устал от пилюль и уколов.

Т: Возможно это неплохой знак.

А: Почему у вас так много «возможно» и «может быть», а также «посмотрим»? Вы не можете помочь мне?

Т: Самое лучшее, это когда ты сам себе помогаешь.

А: Этого недостаточно.

Т: Может нам стоит пройти все заново? Еще раз вернуть все, что ты можешь вспомнить? Все пустоты, что уже заполнены?

А: Нет. Меня не беспокоят те пустоты, что уже заполнены. Только те, что остаются пустыми. Я хочу говорить о них. Что я делаю здесь? Как долго я здесь? Я ненавижу это место. И люди здесь ненавидят меня.

Т: За что они тебя ненавидят?

А: Они знают, что я не хочу их. За это.

Т: Расскажи, как ты можешь знать то, что они ненавидят тебя?

А: Я это знаю, знаю.

Т: Но как?

(пауза 5 секунд)

А: Я устал.

Т: Наступает паника?

А: Да, я думаю, что смогу спать. Без таблеток.

Т: Ты можешь взять одну, если желаешь.

А: Ладно, можно одну.

Т: Ну, наконец. Мы встретимся снова, разве что на час.

А: Хорошо. Я уже засыпаю.

Т: Хорошего сна.

А: Спасибо.

END TAPE OZK007

Я только собираюсь сесть на байк и покинуть Карвер c его окрестностями навсегда, как вдруг в конце улицы замечаю телефонную будку. Кладу портфель в корзину и толкаю байк к будке. Пожилая дама смотрит на меня, идущего с велосипедом, и улыбается. Она тоже в шапке, напоминающей мне клумбу с красными цветами. Я улыбаюсь ей в ответ и внезапно чувствую, что счастлив. Я выживу. Карвер и следующий за ним Флеминг, затем Хоуксет и то, что за ним, Белтон-Фолс – очень длинный путь, но это меня не пугает. Я чувствую отрешенность и решительность. Я ушел от ужасов того ресторана и уйду от чего-либо еще. И более того, я поговорю с Эмми, снова услышу ее голос.

Я тереблю в кармане монету, достаю и опускаю ее в щель аппарата. Голос оператора появляется в трубке. Я называю ему номер и прохожу всю рутину в ожидании результата. Линия отвечает протяжными гудками: «Пожалуйста… дома у Эмми… у нее дома…»

- Алло, алло, - грубый и безразличный голос – голос горячей линии мистера Герца.

- Здравствуйте, могу ли я поговорить с Эмми?

- Кто это?

- Адам. Адам Фермер. Позовите к телефону Эмми, пожалуйста!

- Кто такая Эмми? Нет здесь никакой Эмми.

После всего, это не голос мистера Герца – не ее отца.

На улице я вижу троих парней из ресторана. Они бредут в мою сторону. Двое из них идут медленно и развязано, и что-то тревожит в их шагах. Третий из них – Пастух. Он в стороне – отдельно от них. Я понимаю, что в ловушке, находясь в этой телефонной будке. Байк без присмотра, стоит снаружи. И мне ясно, что номер неправильный.

- Слушай, - начинает мужской голос в трубке. - Я «придавил клопа», потому что пахал, как кляча, целый день, и, в конце концов, меня свалило в дремоту, а тут звонит телефон…

- Я извиняюсь, - говорю я и кладу трубку. Мне не хочется застрять тут еще в какой-нибудь передряге, но мерзавец с дружками приближается, он уже слишком близко, и я выхожу. Извини, Эмми. Я не могу правильно набрать твой номер. Я не заслуживаю тебя.