Агония Иванова - Украденные воспоминания

Пронизывающий ветер с воды забирался пол одежду, обжигая космическим холодом.

— Неужели ты не помнишь любовь ко мне? — подавленно говорил Богдан, — нашу любовь?

— Не знаю… — снова бросила Ульяна, зарываясь в складки шарфа у него на груди, — я ничего не знаю. У меня почва уходит из-под ног… Кто я вообще такая?! Зачем я здесь? Что со мной было раньше? Почему я потеряла память? Что это за голоса в моей голове? Кем я была? — говорила она горячо, на одном дыхании и теперь вынуждена была сделать паузу, в которую она отстранилась и стала смотреть на море. Оно почти сливалось с небом на горизонте в своем безупречном и бесстрастном сером цвете.

— Ты все вспомнишь, родная, — пообещал Богдан. Боковым зрением Ульяна видела, какими холодными становятся его обычно теплые глаза, когда в них отражается морская гладь. Ветер трепал его волосы и без того лежавшие не очень аккуратно. Впервые за долгое время она подумала о том, что ей хочется позаботиться о нем, отругать за то, что в такой холод разгуливает без шапки. Но все ее порывы так и остались невыраженными. Ульяне что-то мешало.

Она только заторможено кивнула, запоздало, неуместно.

Мужчина приблизился к ней и поцеловал в губы. Он отстранился так быстро, что Ульяна не успела даже среагировать или ответить. Ее как будто ударило электрическим током, и по телу пронеслась волна напряжения. Ульяна застыла, смакуя эти ощущение.

— Что ты чувствуешь? — спросил Богдан совершенно без эмоций, как будто она находилась на приеме у врача, который всего лишь выполнял свою работу. Сейчас его задачей было вернуть ей потерянную чувствительность.

Ульяна растерялась, этот вопрос застал ее врасплох.

— Приятно, — беззаботно пожала она плечами, стараясь скрыть смущение. Покрасневшие щеки ее выдавали, хотя можно было списать это на мороз. Здесь ведь действительно холодно.

— И все? — насмешливо продолжал ее супруг. Ульяне хотелось ударить Богдана за эти шуточки, но она неподвижно сидела в каком-то исступлении, пытаясь понять, чего он хочет всем этим добиться. Тем временем она почувствовала его пальцы у себя на колене. Не встретив никаких препятствий они скользнули ниже, добравшись до молнии на джинсах.

Ульяна больше не чувствовала холода, растаяв в волне нахлынувшего распаляющего жара. Девушка запрокинула голову и зажмурилась. Длинные темные волосы высыпались из-под шапки и оказались беззащитными, перед порывами сильного ветра. Она своей накрыла руку Богдана и ощущала через тонкую кожу напряжение каждой жилки.

Из ее груди невольно вырвался стон, и именно он вернул ей трезвость мысли и заставил испугаться происходящего. А если кто-то придет на пляж?! Если… Да даже если нет, то это само по себе ужасно и безнравственно! Неужели они и раньше позволяли себе подобное? Ульяна была просто ошеломлена, а от стыда ей хотелось спрятаться в темную нору и умереть там. Она в ужасе отпрянула, вырвалась, свела колени и стала дрожащими непослушными пальцами застегивать джинсы. Шапка съехала куда-то в сторону и волосы скрывали ее лицо, а она и рада была, потому что едва ли то, что на нем сейчас было написано, стоило кому-то показывать.

И в тоже время ей мучительно хотелось продолжить их маленькие шалости, отдаться Богдану на растерзание, позволить пробудить в себе все забытое, спящее, ушедшее на дно ее души.

— Прости… — пролепетала она, встала, отряхнула пуховик, напялила шапку ниже на глаза и быстро пошла в сторону дома, больше всего на свете боясь оборачиваться. Пройдя десять шагов, она все-таки пересилила свой страх.

Богдан все также сидел на мокром песке, неподвижно, как изваяние, положив вытянутые руки без перчаток на колени, и смотрел на набегающие волны. Как будто ее здесь не было. Как будто ничего не было.

Ульяна попыталась угадать, о чем он думает, что он чувствует сейчас, но поняла, что это слишком сложная для нее задача. Среди всех мучавших ее вопросов, среди беспробудного моря неизвестности, ее супруг был для нее самой главной загадкой.

Чай, заваренный Светой, вдруг напомнил Ульяне какой-то забытый, но некогда очень любимый запах. Она сидела низко склонившись над чашкой и все пыталась выудить нужное воспоминание из бардака, царившего в ее сознании. Волосы вокруг лица стали мокрыми от влажного пара, поднимавшегося в воздух.

Мята — привет из детства. Что она помнит о своем детстве? Да в сущности ничего. А перед глазами уже стоит маленький деревянный домик, потерявшийся где-то среди густых крон высоких старых яблонь. Под ними растет дикая, дурманящая мята.