Рохинтон Мистри: Дела семейные

Он потянул Наримана за руку в гостиную.

Они хлопали его по плечам, жали руку, обнимали, а он ежился, сожалея, что остался дома. С другой стороны, ему неминуемо пришлось бы вынести все это. Он услышал, как тетя Наргеш, жена дяди Соли, спрашивает у его матери:

— Скажи мне, Джеру, он это искренне? Он действительно расстался с этой Люси Браганца?

— О да, — ответила мать. — Он дал нам слово.

Теперь миссис Котвал кинулась к нему через всю гостиную и, ущипнув за щеку, прощебетала:

— Когда непослушный мальчик становится наконец хорошим мальчиком, это двойная радость!

Ему хотелось напомнить миссис Котвал, что мальчику уже сорок два.

Потом его поманила к себе тетя Наргеш. Она всегда говорила тише всех, и шум в гостиной заглушал ее голос. Она похлопала по дивану, приглашая его сесть рядом, взяла его за руку — ее собственная рука носила следы ожога, в молодости полученного на кухне, — и прошептала:

— Нет большего счастья, чем исполнить родительскую волю. Ты помни об этом, Нари.

Ее голос доносился до него будто издалека, и не было у него ни воли, ни сил, чтобы спорить. Он вспоминал, как на прошлой неделе они с Люси сидели на Брич-Кенди и смотрели на отлив. Мальчишки тащили сетку по мелководью между камней в поисках добычи, забытой безразличными волнами. Мальчишки шлепали по воде и орали, а он думал о том, как они с Люси одиннадцать лет бились, пытаясь создать себе отдельный мир. Кокон, как говорила Люси. Нам нужен кокон, говорила она, в котором можно укрыться, а когда обе семьи забудут про их существование, они выйдут на свет как две сверкающие бабочки и вместе улетят…

Воспоминание на миг ослабило его решимость — правильно ли он поступает? Да. Правильно. Они были загнаны в угол своими семьями. Измучены постоянной нервотрепкой. Он напомнил себе, как безнадежно их положение. Дошло до того, что чуть не каждый вечер у них с Люси вспыхивали ссоры, для которых всякий раз находился повод.

Какой смысл быть дальше вместе, позволять, чтобы любовь гибла в бесполезных перебранках?

Дети возбужденно визжали, обнаружив в неводе улов, а Люси в последний раз пыталась убедить его: надо все послать к черту, вырваться из удушливого мира семейной тирании, бежать от чувства вины, от шантажа, на котором специализируются родители. Могут же они начать совместную жизнь, только они двое — и больше никого.

Изо всех сил стараясь сохранить решимость, он ответил, что это уже сто раз обсуждалось, что семьи все равно затравят их, найдут способ. Единственный выход — побыстрей все кончить.

«Хорошо, — сказала она, — больше нет смысла разговаривать». И ушла. Он остался сидеть у моря.

А теперь, когда родители и их друзья, попивая скотч с содовой, обсуждают его будущее, ему кажется, будто он подслушивает разговоры посторонних. Они увлеченно играли в «конференцию круглого стола» — так они это назвали, — планируя его женатую жизнь с таким смаком, как обсуждали бы партию в вист или дружескую попойку.

— Есть одна проблема, — говорил мистер Бурди. — Мы, конечно, заперли конюшню и не дали вырваться коню, но теперь нужно искать кобылку.

— О чем он? — не поняла тетя Наргеш.

— Мистер Пословица считает, что жених готов, но надо найти ему невесту.

— А вы не думаете, — робко спросила она, — что брак по любви был бы лучше сватовства?

— Безусловно, — ответил его отец. — Думаешь, мы против? Но дело в том, что наш Нари, похоже, не влюбляется в девушек-парси. Значит, мы сами должны подобрать ему подходящую невесту .

— И будет это непросто, помяните мое слово, — вмешался мистер Котвал. — Можете искать не в одном Бомбее. Можете искать невесту от Калькутты до Карачи. Но как только семья невесты начнет наводить справки, сразу выяснится, что у Нари была связь с феранги, с иноверкой.

— Этого не скрыть, — согласилась миссис Унвала, — так что придется идти на компромисс.

— Не сомневаюсь, что Нари найдет прелестную жену. — Мать проявляла лояльность к сыну. — Лучшую из лучших.

— А я думаю, что про лучших лучше забыть, — возразил мистер Бурди. — Что посеешь, то и пожнешь. Нельзя пахать стерню сегодня, а назавтра ожидать урожай.

Посмеялись. Шутки становись все вольнее. Соли высказался насчет феранги, которые подтирают задницы бумагой, не понимая, что вода гигиеничней.

Отрешенность, с которой Нариман слушал все это, испарилась.