Рохинтон Мистри - Дела семейные

— Чало, пошли, нам пора, — сказала Роксана. — Завтра в школу.

— Как бы то ни было, давай побудем еще чуточку. — Джехангир был доволен, что сумел вставить фразу.

Дед со смехом взъерошил внуку волосы.

— Верно, посидим еще немного. Не спеши.

— Вы не знаете, что это за фрукт, — поднялся на ноги Йезад. — Его завтра с постели не поднимешь-ой, ай, голова болит, живот урчит, попка ноет.

— Мы скоро снова придем, — пообещала Роксана, целуя отца.

Нариман с тоской смотрел, как Джал несет из ванной просохшие зонтики и плащи.

Заперев на ночь двери, Куми сказала, что после каждого визита семейства Ченой у нее такое чувство, будто по дому ураган пронесся, настоящий смерч.

— Странно, — заметил Нариман, — а у меня такое чувство, будто свежий ветерок разогнал затхлый воздух.

— Никогда не упустишь случай поддеть меня, да?

— Да нет же, Куми, — устало сказал Джал, — папа не поддевает тебя. Это просто разница в оценке.

ОНИ ОКАЗАЛИСЬ одни на автобусной остановке, где в просевшем асфальте образовалась большая лужа. Кроме них никого. Мокрая, глянцевито-черная дорога отражала свет уличного фонаря, под колесами машин поблескивала и шипела вода.

— Папа так мало говорил сегодня, — сказала Роксана.

— Но Куми он спуску не давал, — хихикнул Йезад и, понизив голос, прибавил, что доктор Тарапоре предупреждал об этом симптоме.

Джехангир спросил, кто такая Люси; мать объяснила ему, что это давнишняя приятельница дедушки.

— Девушка его, — ухмыльнулся Мурад.

Мать сказала, чтобы он глупости не говорил. Но Джехангир не унимался, он хотел знать, почему тетя Куми так сердилась из-за Люси.

— Вырастешь, узнаешь.

— Тут нечего скрывать, — возразил Йезад, — раз спрашивает, так скажи ему.

Роксана неохотно рассказала, что дедушка хотел жениться на Люси, но не мог, потому что она была не из парсов. Тогда дедушка женился на маме дяди Джала и тети Куми.

— То есть на моей маме, потому что меня родила она.

Из ответа Джехангир все равно не понял, почему сердилась тетя, и спросил, есть ли закон, по которому запрещается жениться не на парсах. Есть, ответил отец, это закон мракобесия, а мама с раздражением сказала, что он сбивает ребенка с толку.

Тогда Йезад помог ей сменить тему и стал поддразнивать жену — если бы она не вышла за него замуж, то и сейчас играла бы с игрушками из родительского дома. Мальчики сразу принялись изображать заводных обезьянок, заводя друг друга, механическими движениями отхлебывая из бутылки и стуча в барабан.

— Бедные Джал и Куми, — вздохнула Роксана, — так все это грустно.

— Почему? — спросил Джехангир.

— Потому, что ни у него, ни у нее нет семьи. Нет детей, как у нас.

— И в доме у них всегда тоска, — прибавил Мурад.

На остановку, пошатываясь, вышли двое и остановились позади Ченоев. Пересмеиваясь, громко перешучиваясь и дыша густым перегаром, они подталкивали друг друга, пока один не задел Роксану.

— Извиняюсь, извиняюсь и еще раз извиняюсь, — хихикнул он.

Йезад стал придвигаться к ним, загораживая жену и детей. Маневр был замечен и не понравился.

— Браток, я ж извинился перед твоей женой!

— Все нормально.

— Что ж бояться-то, пускай стоит рядом с нами!

— Да все нормально.

— Аре, приятель, мы неплохие люди. Ну, выпили капельку, зато нам теперь хорошо, даже очень хорошо!

— Вот и хорошо, что хорошо.

— Не обращай внимания, — беззвучно, одними губами, произнесла Роксана.

— «Что там в блузке у нее…» — пропел один, нарочито похабно обращая свой вопрос к Роксане, которая сжалась в страхе перед реакцией Йезада.

— Ты только не обращай внимания, Йезад, — одними губами умоляла Роксана.

Мурад и Джехангир, до которых дошел смысл популярной песенки, стыдясь и труся, взяли ее за руки.

Их отец повернулся к пьяным и, не повышая голоса, сказал певцу «заткнись».

— Ты нам, браток, не угрожай, не порть нам настроение! В чем дело, песни на хинди тебе не нравятся?

— Эта не нравится. — Йезад старался говорить спокойно. — Или, может, хотите узнать, что там в кулаках у меня?

— Прекрати, Йезад!

— «Прекрати, Йезад», — пропищал один, и оба покатились со смеху. — Ты с нами, дядя, не заводись, мы из Шив Сены, мы ребята непобедимые!

К огромному облегчению Роксаны, к остановке, тарахтя, подкатил автобус. Господи, сто тридцать второй, наш! Она потащила детей к ступенькам.

Пьяные остались на остановке. «Гуд-бай, — крикнул один вслед автобусу, — прекрати, Йезад!» Другой заверещал: «Прекрати, Йезад!» Оба опять покатились со смеху.