Роберт Кормер - Среди ночи

— Знай, у тебя будет такая возможность, — сказала она. Ее голос стал напряженней, чем был раньше.

— Какая возможность?

— Ладно, возможно, я тебе и не понравлюсь. Я могу оказаться рослой блондинкой, когда ты, возможно, и не любишь рослых блондинок. Или, например, маленькой, толстой брюнеткой, а тебе такие тоже не нравятся.

Глубоко вздохнув, он сказал:

— Думаю, ты мне понравишься, будь ты блондинка или брюнетка…

— Предположим, как, по-твоему, я могу выглядеть?

Это уже другая игра, но со вкусом.

— Как ты думаешь, какие у меня волосы?

— Черные, — сказал он. — Длинные черные волосы.

— Правильно. Вот, видишь? Я думаю, Дэнни, что мы многое значим друг для друга. А дальше: как ты думаешь, я высокая или низкая, или, примерно, такая как ты? Когда ты танцуешь с девушкой и обнимаешь ее, то тебе нравится, когда она выше тебя, ниже или твоего роста?

Он танцевал с девочкой лишь раз. Это была Хлоя. Она была намного его ниже, и его рукам было легко и приятно ее обнимать. В его руках больше никого не бывало.

— Думаю, что немного ниже меня.

— Замечательно. Это — я, и я всего лишь немного ниже тебя.

— Подожди, — сказал он. — А как ты думаешь: я высокий или низкий? Хотя бы раз ты меня видела? — возможно, он раньше и не задумывался о том, как она выглядит.

— Конечно же, я тебя видела. Когда и как, возможно, тебе бы это не понравилось, но мне нравится, как ты меня описываешь, Дэнни.

Он снова был возбужден ее голосом, ее словами, ее телом, которое он себе представил снова. Он был рад, что он был один дома, и ни она и никто другой не мог наблюдать все его смущение.

— Где? Где ты меня видела?

— Однажды, Дэнни, я тебе об этом расскажу. Но именно сейчас нам уже ясно, как я выгляжу. Может, я неплоха собой? Как ты можешь себе это представить?

— Это — неважно, — ответил он. Хотя это было важно. Он хотел, чтобы она была хороша собой, чтобы она была прекрасной леди. Такой же прекрасной, как и ее голос, как слова, произносимые ей.

— Это важно, Дэнни. Потому что для тебя я хочу быть красивой, прелестной. Я хочу понравиться тебе абсолютно всем. Я хочу, чтобы мое тело тебе понравилось тоже…

Это слово околдовало его, вовлекло в бурю мыслей, образов. Он сжал телефонную трубку. Его ладонь вспотела.

— Хочешь познакомиться с моим телом?

Он уже не смог ответить. Ему было занятно узнать, слышит ли она его прерывистое дыхание или, как стучит его сердце?

— У меня есть все, что нужно, и кое-что прекрасней всего остального…

— Что? — он был изумлен, услышав свой собственный голос.

— Ты узнаешь.

Ему хотелось о многом еще ее спросить, но у него не было подходящих слов. Он был рад, что в этот момент она не могла его видеть — его возбуждение, и как налились кровью его щеки.

— Когда я позвоню тебе в следующий раз, то для тебя это будет сюрпризом, — сказала она.

Он понимал, что это — сумасшествие.

Он был без ума от одного лишь ее голоса. Он ни разу ее не видел и ничего о ней не знал, и он не знал, кто она: не то девушка, не то женщина — незнакомка, пришедшая откуда-то из его снов и фантазий.

Доун Челмсфорд была не сном. Она существовала реально, и она была красивой. Но пока Доун Челмсфорд была недосягаема, как сон, как мечта, как остальные девчонки, за которыми он с вожделением наблюдал лишь издалека, будь они из группы спортивной поддержки или девочками в бикини под жарким солнцем на пляже или в бассейне, или теми кто, не замечая его, мечтательно проходил мимо него по улице. Доун сказала: «Позвони». Она говорила, что пыталась ему дозвониться, что ей понравилась его забота о деревьях.

Но Доун Чермсфорд не была этим голосом из телефона. Она не возбуждала так все его тело, как это делала Лулу.

«Может, я сошел с ума?» — подумал он.

Все сомнения уходили прочь или откладывались на другой раз, когда он ложился в постель, уже не волнуясь о телефонных звонках, раздающихся среди ночи. Он лишь тихо ласкал себя воспоминанием о последних ее словах: «Когда я позвоню тебе в следующий раз, то для тебя это будет сюрпризом…»

Позже, когда уже над миром царила ночь, он не мог уснуть. Эхо этих слов продолжало повторяться у него в ушах.

Он спешил по дорожке и даже уже бежал. Урок математики закончился позже. Дэнни взвыл в полный голос, когда заметил репортера из «Викбург-Телеграмм», сидящего на ступеньках крыльца и читающего газету.

Он посмотрел на часы, на них было почти четверть четвертого. В этот момент уже мог зазвонить телефон.