Рауль Мир-Хайдаров - Велосипедист

— Думаю, не помешает,— согласился Руслан, не совсем понимая, куда клонится такое начало.

И тотчас из-за кустов появились еще двое и подали пакет, с которым они только что вышли из магазина. Стаканы нашлись здесь же, под скамейкой. Бутылку разлили всю сразу, без остатка, на троих, каждому вышло почти по полному стакану, да иная мера по тем временам в Мартуке была оскорбительной. Выпили молча…

— Ну, так слушаю вас,— сразу хмелея, но не притрагиваясь к закуске, сказал Маринюк.

И оба моряка, перебивая друг друга, заговорили. Они говорили, что прибыли сюда не на один день, что им здесь по душе. Не нравится лишь одно, что их кругом задирают: на танцах, в кино, на любом краю села, куда они ни пойдут провожать девчат. Так и до беды недалеко… И они хотели бы, чтобы это прекратилось.

Руслан слушал внимательно, не перебивая, и вдруг у него неожиданно вырвалось:

— А почему вы решили обратиться ко мне?

— Во дает,— расхохотались морячки.— Не такие мы уж темные, видим, как Славка и Рашид, эти атаманы, вьются вокруг вас. Да и поспрашивали кое-кого: все в ваших руках, Руслан, не хитрите.

От такого поворота событий Маринюк протрезвел и заерзал на скамейке, а моряки поняли это как сигнал ко второй бутылке. На вторую Маринюк велел кликнуть и остальных моряков.

Так до самых танцев и просидели они в парке, распив еще не одну бутылку. Весь вечер Руслан убеждал ребят, что не имеет влияния на ребят ни в поселке, ни у себя на Татарке. И ему в ответ не возражали, только вежливо усмехались. В конце концов захмелевший Руслан клятвенно обещал сделать все возможное, чтобы ребят оставили в покое.

На танцы он заявился в окружении приезжих, и весь вечер, забыв про коварную Наташу, мирил моряков с теми, с кем считал нужным, а ориентировался он безошибочно. И, как ни странно, все уладилось, быстро и легко, к большой радости моряков, а еще больше — симпатизировавших им девчат. И еще долго, пока они не вышли из азартного возраста танцплощадки, в глазах бывших морячков Маринюк ловил неподдельное восхищение его умением влиять на окружающих.

А ведь никакого влияния не было, просто стечение обстоятельств, случай!

Правда, эта история для самого Маринюка не прошла бесследно. Еще года два дома, в Мартуке, или в общежитии, иногда вдруг находило на него ощущение всевластия над окружающими, и он начинал вести себя вызывающе, высокомерно: задирал беспричинно тех, кого следовало бы обходить за версту. Но опять судьба была милостива к Маринюку, ни разу не пришлось ему расплатиться за свое поведение, а то раз и навсегда избавился бы от неожиданно находившего комплекса всевластия. Дома то ли помнили его дружбу со Славиком и Рашидом, то ли снисходительно относились как к горожанину, или просто не принимали его всерьез. Всякий раз, когда любому просто надавали бы по шее, распалившегося Маринюка уговаривали и уводили от греха подальше.

Тогда же, в студенческие годы, неожиданно для себя он сделал открытие, которым позже не раз втайне гордился. Открытие для нашего времени не бог весть какое, но нужно учесть, что он сделал это сам, и то, что оно за давностью лет не только не теряло смысла, а наоборот, что-то значило, по крайней мере, лично для него, Маринюка. Связана была эта история с его первой школьной любовью.

Однажды летом вернулся он из пионерлагеря. Учился он тогда не то в пятом, не то в шестом классе, и в первое же воскресенье отправился с приятелями в кино,— фильмы для детей тогда показывали только по субботам и воскресеньям. Пока дружки, все те же Славик с Рашидом, дружно штурмовали кассу, Руслан увидел растерянную девочку. Большеглазая, с голубым, под цвет глаз, бантом на длинной тугой косе, она с ужасом наблюдала за тем, что вытворяли мальчишки у кассы. Зал был мал, желающих много, и она, видимо, потеряла всякую надежду попасть в кино. Руслан почувствовал её настроение и вдруг неожиданно для себя подошел к ней и спросил:

— Вам сколько билетов?

— Один,— выпалила девочка, словно только и ждала этого рыцарского поступка, и протянула к нему горячую ладошку, где влажно блестела серебряная монета.

С этого дня можно вести отсчет влюбленности Маринюка.

Жили они в разных концах села, учились в разных школах. Поэтому видел Руслан ее редко, чаще всего по воскресеньям, когда она приходила в кино на дневной сеанс.

Его расторопные приятели, с которыми Руслан поделился сердечной тайной, быстро разузнали о ней все. Валя оказалась единственной дочкой шофера дяди Васи Комарова, которого они знали. Веселый был мужик Комаров; добрый, никогда по дороге к речке не проезжал мимо «голосующей» детворы.