Геннадий Семенихин - Лунный вариант

Алексей огорченно посмотрел на часы:

— А мне уже пора… вот.

— Так скоро? И с Наташей не попрощаетесь?

— Поклон ей от меня персональный передавайте.

Лидия проводила его в коридор. Алексей, надевая фуражку, медлил, про себя взвешивал: «Руку ей поцеловать на прощание стоило бы».

— Алексей Павлович, — задумчивым голосом спросила Лидия, — а вы и теперь летаете на реактивных истребителях?

— Редко, — ответил он скупо, потому что это уже касалось службы. — Больше прыгаем.

Вот все, что он мог ей сказать. Но она явно хотела большего. Поправила высокую корону волос, тихо проговорила:

— Это тоже очень опасно… Прыгать. Вот и девушка ваша чуть не погибла недавно.

— Откуда вы знаете? — насторожился Алексей. — Мы же это хранили в секрете.

— Чудак вы, Алексей Павлович, — усмехнулась она. — Кто-то из полководцев, чуть ли не сам Наполеон, сказал, что если хотя бы один экземпляр даже новой пушки попал в войска, это оружие перестает быть секретным.

— Слыхал этот афоризм! — воскликнул Горелов. — Однако как вы его к месту употребили!

— А мне очень понравилась эта ваша девушка, — испытующе глядя на него, продолжала Лидия Степановна, — простая, скромная и миловидная.

— Женя Светлова? Они же с Маринкой для нас родные сестренки! «Нет, не буду я целовать ей руку», — решил он окончательно и, взявшись за дверной замок, признался:

— Если говорить откровенно, жаль от вас уходить. Хотелось бы Наташкиного пробуждения дождаться. Но что поделать — занятия!

Прощаясь, он двумя руками взял ее крепкую шершавую ладонь, словно хотел отогреть, и нерешительно спросил:

— Лидия Степановна, а как вы посмотрите, если я попрошу у вас разрешения называть вас просто Лидой?

— А я вас просто Алешей… — продолжила она.

В гостинице Алексей наугад постучался в номер к Субботину, потом к Нелидову, но ни там, ни тут ему не ответили. В пустом коридоре было тихо, и он услышал громкие голоса и смех. Сомнений не оставалось — шумели в комнате у Сергея Ножикова. Горелов не успел взяться за ручку, как из-за двери донеслось громкое: «Заходите, не стесняйтесь!» Ножиков занимал в последние дни самое просторное помещение. Поселяя его в большую комнату, полковник Нелидов пошутил: «Ты у нас партийный вожак, Сережа. Ребята будут часто заходить. Бюро, а то и «большой сбор» понадобится провести. Такая обитель — как раз».

Горелов распахнул дверь и увидел всех космонавтов, за исключением Светловой и Бережковой. Ножиков сидел на койке в трусах и белой безрукавке. На его ногах виднелись шрамы, оставшиеся после автомобильной катастрофы. Андрей Субботин, оседлав стул посреди комнаты, рассматривал какие-то плотные листки с машинописным текстом. На новеньком зеленом диване удобно поместились Костров, Дремов и Локтев. А Виталий Карпов прислонился к подоконнику, словно раздумывая, садиться или нет.

— Де-ела, — произнес он неопределенно, пощипывая холеные усики.

— Что такое? — остановился в недоумении Горелов и сразу привлек к себе внимание.

— Откуда ты, прелестное дитя?! — вскричал Субботин. — То ты с какими-то свертками мчишься, когда твои соратники изнывают под палящим солнцем на стадионе, то загадочно исчезаешь, когда они в очередной раз покоряют бурные воды Иртыша. К твоему поведению надо присмотреться.

Горелов смутился:

— Ладно, Андрей, не бузи. Лучше объясни, в чем дело?

— Садись рядом, — пригласил Горелова Ножиков и подвинулся. — Мы сегодня получили переводную техническую информацию. На Западе готовятся запустить вокруг Луны корабль с двумя манекенами.

— Ну и пусть себе запускают, — пожал плечами Алексей, — первый советский спутник Луны был запущен еще в 1966 году.

— Смотри ты, какая осведомленность, — хихикнул Субботин.

— Нет, Алеша, я с тобой не согласен, — спокойно возразил Ножиков, — это у американцев очень серьезный эксперимент, и нам надо его как следует изучить. У них весьма оригинальные расчеты.

— Однако методы коррекции и вывода на селеноцентрическую орбиту те же.

— Те же, да не совсем, — заметил Костров, — я уже с карандашиком и логарифмической линейкой прикидывал. Все вы помните, что при выходе на окололунную орбиту финальная скорость нашего первого лунника была один и две с чем-то десятых километра в секунду. Так, кажется?

— Один километр и двадцать пять сотых, — уточнил Субботин.

— Совершенно верно, Андрюша, — согласился Костров. — На тебя иной раз, оказывается, находит просветление.