Геннадий Семенихин - Лунный вариант

Каменев свел брови, но, скорее, не упрямо, а огорченно:

— Видите ли, я далек от того, чтобы, как вы тут выразились, скромничать. Но слова — мужество, подвиг, героизм — это же просто неправда.

— Почему? — остолбенел Рогов.

— Я хочу сделать анализ побудительной причины этого поступка. А он-то как раз и говорит об обратном, о том, что тут никакого героизма не было,

Рогов развел руками:

— Извините, Георгий, но я…

— Да тут и понимать нечего, — решительно выпалил капитан и опустил глаза, — ведь я же спасал Женю!

— Почему ваш поступок менее героичен, если вы спасали Женю?

— Потому что я спасал самого себя, свою судьбу, если на то пошло, — сжав кулаки и поднося их к груди, запальчиво продолжал Каменев. — Скажите, Леонид Дмитриевич, а вы бы не бросились спасать Женю, если бы она погибала на ваших глазах?

Улыбка сбежала с побледневшего лица журналиста.

— Разумеется, бросился, если бы даже это было бесполезно, — грустно согласился он.

— Теперь вы понимаете, что побудительная основа моего поступка была несколько иной?

— Понимаю, — глухо вымолвил Леня и так низко и бессильно опустил голову, что Каменеву стала видна его лысина, оберегаемая старательным зачесом. Это уже была дуэль, и Каменев сделал по всем правилам выстрел. Рогов еще раз глубоко вздохнул, подавляя неожиданно подступившее гнетущее чувство.

— Леонид Дмитриевич, что вы обо мне думаете? — задумчиво спросил Каменев.

Рогов растерялся от немного печальных, на него нацеленных глаз Георгия. Они сейчас стояли рядом, с интересом наблюдая друг за другом.

— О вас? — переспросил Рогов. — Думаю, что вы честный, справедливый и мужественный человек.

— И вы всегда так обо мне будете думать?

— Всегда, Георгий.

— Спасибо, Леонид Дмитриевич! — горячо поблагодарил он Рогова и стиснул до хруста ему руку.

Горелов медленно приближался к серому зданию гостиницы. После утреннего происшествия на душе остался тяжелый неприятный осадок. Милая Женька! Он-то больше всех находившихся на земле переживал ее смертельную беду, потому что, едва успел приземлиться в нескольких сантиметрах от центра белого круга и торжествующе поднять голову, понял, что происходит в небе. Он застыл: от ужаса и от сознания собственной беспомощности.

Стоял, боясь пошевелиться, с трудом удерживая стон. А потом, увидев, что двое спускаются под белым тугим парусом парашюта, отчаянно завопил от радости.

Сейчас Горелов шел и думал о жизни и смерти, о значении случая в человеческой жизни. Вот вырвалась Женя из самых, что называется, когтей смерти и будет жить долгие годы. Совершит космический полет, окончит академию. Выйдет замуж и народит детей, а когда-нибудь станет, наверное, и бабушкой. И все-таки всегда будет вздрагивать, вспоминая гаснущий купол парашюта и суровую, неласковую, стремительно набегающую землю. Но если ее спросят, сожалеет ли она, что избрала в жизни полную опасностей тернистую дорогу космонавтки, честное слово, во все легкие Женя крикнет: нет!

Алексей вошел в прохладный холл гостиницы, украдкой бросил взгляд направо и огорчился: за столом дежурного администратора он не увидел синеглазой женщины. Ее место занимала пожилая киргизка, добрая, словоохотливая тетя Анара, как ее звали все обитатели гостиницы. Несколько дней назад Алексей регистрировал у нее свое командировочное предписание. На его вопрос, как к ней обращаться, дежурная с доброй усмешкой ответила:

— Тетей Анарой зови. Так? Киргизский язык не знаешь, так? Если бы знал, не спрашивал. По-киргизски Анар — это самое тонкое вино, спелый гранат, душистый цветок.

Сейчас он хотел подняться сразу к себе в номер, но тетя Анара издали окликнула:

— Будешь капитан Горелов? Так? К себе в номер не ходи. Ты теперь другой номер живешь. Иди, дам ключ.

Алексей подошел к столику. Тетя Анара надела очки, открыла ящик с ключами и стала в нем копаться. Он терпеливо ждал, пока она гремела ключами, произнося громким шепотом какие-то ругательства. Наконец сняла очки и покачала головой:

— Ай беда! Это Лидия по ошибке домой твой ключ унесла. Такой хороший аккуратный человек Лидия, а сегодня сама не свой была. Вот и унесла. Ты знаешь Лидию?

— Нет, — соврал Алексей, понимая, о ком идет речь.

— Как! — вскричала с обидой в голосе тетя Анара. — Ты не знаешь Лидию?! Такой высокий синеглазый женщина с белый прическа. Настоящий русский красавица. Так? Ее тут даже с ребенком много раз сватать пытались. И в Москву, и в Ленинград увезти предлагали. Только не согласилась Лидия. Странный человек. Красивые летчики сватали, а она не согласилась. Гордый женщина…