Геннадий Семенихин - Лунный вариант

«Ну что такое наши орбиты? — думал он. — Триста — пятьсот километров, не больше. А до Луны почти четыреста тысяч километров. Сколько радиационных поясов! А метеоритные бури и солнечные вспышки! А предполагаемые магнитные поля, окружающие ее поверхность! Это ли не суровые препятствия на пути у конструкторов, ученых и космонавтов!»

И Горелову казался бесконечно далеким полет лунного варианта. А потом, со временем, почти незаметно, оп свыкся с возможностью такого полета. В открытый космос вышел Леонов и самым благополучным образом возвратился через шлюз в корабль. Американцы произвели стыковку. В районе Океана Бурь благополучно приземлилась станция «Луна-9», зачеркнув версию о притягательной способности окололунных магнитных полей и о наличии толстого слоя пыли на поверхности нашего загадочного спутника. И наконец Ветерок и Уголек — два симпатичных ушастых живых существа благополучно вернулись на Землю, побывав в районе радиационного пояса.

И еще запомнился Алексею Горелову зимний холодный день, когда хоронили академика Сергея Павловича Королева, их космического наставника. Узкая Пушкинская улица у зеленого здания Дома союзов никак не хотела расшириться, чтобы пропустить всех желающих пройти мимо гроба и хотя бы раз в своей жизни посмотреть на человека, по проекту которого строился первый космический корабль «Восток», унесший Гагарина от Земли в неизведанный мир и благополучно возвративший назад, бережно опустив обгорелую пилотскую кабину на широкую степь.

Алеша вместе с группой других космонавтов прошел в Колонный зал через день, предназначенную для вносивших венки. Полный человек неопределенных лет с повязкой дежурного на рукаве попытался его остановить властным окриком:

— Постойте, товарищ капитан, вы-то куда?! Нельзя порядок нарушать. Назад, назад!..

Но шагавший сзади Леонов веско перебил:

— Это — наш! И за ним — наши…

Дежурный отошел и с любопытством стал всматриваться в офицеров мочаловского отряда, стараясь запомнить их лица, чтобы когда-нибудь потом сказать о них в семейном кругу или среди друзей:

— А этого я знал еще задолго до его полета. На похоронах академика Королева познакомились.

Сквозь огромный зал Дома союзов мимо круглых мраморных колонн, подпирающих высокий, украшенный сверкающими люстрами потолок, текла нескончаемая живая лента людей. Там были и москвичи, и приезжие, наши и иностранцы. В эту ленту вплетались лица и с белой и с черной кожей. И все они были повернуты в сторону гроба. Свет, струившийся с потолка, бликами переливался на мраморных колоннах, скользил по спокойному широкому лицу конструктора.

Алеша стоял близко к гробу в плотной толпе людей, остававшихся в зале до самого окончания траурной церемонии. Он вспомнил, что только однажды видел Королева в «звездном городке». Кто-то его даже представил тогда Сергею Павловичу — не то генерал Мочалов, не то Гагарин. Но Королев, увлеченный беседой, лишь кивком непокрытой головы отметил его присутствие. Горелову навсегда запомнились резкие жесты, короткие точные фразы и удивительно жизнелюбивые глаза. Нет, Королев никак не походил на ранее созданный Алешей образ ученого, тихого и сосредоточенного, немного рассеянного оттого, что он постоянно углублен в себя, в свои мысли. От плотной фигуры академика веяло неистребимой энергией. Сейчас, когда Алексей глядел на гроб, ему тоже казалось, что печать энергии, воли и одухотворенности не в силах была стереть с этого лица даже смерть.

«Вот и не услышу никогда больше его голоса», — подумал Горелов и вспомнил, что с первого дня пребывания в отряде космонавтов он постоянно мечтал, как академик Королев будет напутствовать его в космический полет и даже перейдет с ним при этом на дружеский тон. У гроба в эту минуту сменялся почетный караул. Становились к изголовью космонавты. Горелов увидел печальное, с покрасневшими глазами лицо Германа Титова и вспомнил рассказы о том, что покойный академик по-отечески тепло относился к «космонавту-два». От многочисленных венков и разбросанной на полу хвои витал в зале слегка дурманящий запах. Люди, стоявшие поодаль от гроба, негромко переговаривались.

— Как он был уверен, что еще при жизни увидит старт космического корабля к Луне, — услышал у себя за спиной Алеша мягкий баритон. И тотчас ему откликнулся негромкий тенорок:

— Однако жизнь будет идти вперед, и наш Тимофей Тимофеевич со своей группой блестяще доведет «Зарю».