Геннадий Семенихин - Лунный вариант

Лидия пропустила сейчас эту первую фразу: она включила динамик, когда далекий невидимый диктор уже прочитал первые фразы правительственного сообщения.

— …августа, в восемь часов утра по московскому времени, впервые в истории был выведен на орбиту пилотируемый космический корабль «Заря», совершающий полет к Луне. В заданной точке с координатами… — легкий шум помешал услышать Лидии цифры, — летчик-космонавт майор Алексей Павлович Горелов включил разгонную ракетную ступень и вышел на траекторию полета к Лyне. Как свидетельствуют телеметрические данные и доклады по радио, скорость и направление полета выдерживаются с предельной точностью. Космонавт Горелов успешно перенес перегрузки при выходе на орбиту и во время удаления по траектории от Земли. В двенадцать часов пятнадцать минут по московскому времени был проведен очередной сеанс радиосвязи с кораблем «Заря». Космонавт Горелов находился на расстоянии в шестьдесят пять тысяч километров от Земли. Первый полет к Луне успешно продолжается.

Опустившись на диван, Лидия подперла ладонями подбородок и не замечала катившихся по щекам слез. Наташка встревоженно прильнула к ней.

— Мама, зачем ты плачешь? Ведь это же хорошо. Это же к Луне наш спутник запустили. И с человеком.

Лидия отняла от пылающих щек похолодевшие ладони и внимательно посмотрела на дочь. Странными были ее глаза, большие, сияющие — заплаканные и счастливые в одно и то же время.

— Девочка, а ты знаешь, кто управляет этим спутником?

— Нет, мама… Какой-то космонавт. Майор.

— Глупенькая, да разве ты не расслышала, когда диктор назвал его имя и отчество? Это же наш дядя Алеша. Алексей Павлович Горелов.

— Ой! — воскликнула растерявшаяся Наташка. — А ты меня не обманываешь, мама? Это взаправду дядя Алеша летит к Лупе, и ему ни капелечки не страшно?

— Он же летчик-космонавт, девочка, и очень долго к этому готовился. А вот мне страшно… Очень, очень!

Она умолкла, а из белого маленького динамика снова донесся голос диктора и заполнил всю их маленькую квартиру:

— Передаем в записи первый сеанс радиосвязи с летчиком-космонавтом майором Алексеем Павловичем Гореловым…

«Заря» уходила к Луне по невидимой эллиптической траектории. Целая четверть пути от космодрома к окололунной орбите осталась уже за плечами Горелова, а он все еще никак не мог освоиться с новым состоянием. Мог ли он определить, что именно было самым трудным в первой части полета? Едва ли. И одиночество, и неприспособленность к невесомости, и сложная работа с оборудованием кабины настолько его захватили, что не было на первых порах времени разобраться в своих ощущениях и мыслях.

Когда по команде с Земли он снял шторки с бокового и нижнего обзорных люков, он увидел космос на стотысячекилометровой высоте и подумал, что выглядит он гораздо страшнее, чем Алексей предполагал, изучая по звездным картам, учебникам, фотоснимкам и кинофильмам свою будущую звездную дорогу. Он вспомнил, как один из его знакомых, находившихся на далеком от Москвы пункте слежения во время очередного орбитального полета, рассказывал о своих переговорах с космонавтом. «Спрашиваю его: Ну как дорожка? А он в ответ: Иду твердо. Можешь всем передать, пусть не беспокоятся». Может, на орбите в двести — четыреста километров от Земли и не возникало у этого космонавта большой тревоги, но Горелов так бы о себе не сказал. Заглянув в нижний и боковой иллюминаторы, он увидел яркую россыпь звезд и огромную черную пустоту космоса. Пока он был на земной орбите и шел по ней до точки вывода на траекторию, на освещенной стороне Земли видел с высоты трехсот километров и очертания материков, и голубые контуры океанов, большие города, и даже отдельные теплоходы, путешествующие по водной поверхности. И ему казалось, будто он проходит над Землей на сверхзвуковом истребителе в обычном тренировочном полете, только на более ощутимой высоте, чем летал он в дивизии у Кузьмы Петровича Ефимкова. Каждым нервом своим чувствовал он Землю, ее близость и греющее тепло.

Теперь оставшаяся далеко внизу Земля превратилась в голубой клубок, от которого разматывалась его длинная дорога к Луне. Глядя на этот клубок, он с нарастающей тревогой ощущал свою полную ничтожность перед Вселенной. «С кем же меня можно сравнить, если даже Земля кажется такой маленькой с этой высоты? Ну что я такое? Песчинка, затерявшаяся в черном бездонном космическом мраке?»

Когда выдался свободный час отдыха, Горелов с удовольствием размял замлевшие под привязными ремнями плечи и ноги. Обостренный его взгляд сквозь опущенный козырек гермошлема скользил по стенам пилотской кабины «Зари». Сколько сил и выдумки вложили Тимофей Тимофеевич, Станислав Леонидович и другие конструкторы, чтобы сделать ее уютной и удобной! Здесь все было под руками: и пилотажные приборы, и выпуклые глобусы Земли и Луны, и так называемый «взор», небольшой экран, постоянно показывающий часть удаляющейся Земли, над которой находится корабль, и счетчик, регистрирующий облучение внешней стороны корабля и пилотской кабины. На этот счетчик нельзя было переводить взгляд без глухой, далеко спрятанной тревоги: а что, если вдруг!..