Array Array - Становление Бойца-Сандиниста

В общем, Тоньо уехал, но с Луисой он не помирился: этот дурак там в Эстели упился, потом еще раз поругался со своей женой и поехал в Сомото. Но он был так пьян, что не захотел вести машину и остановился прямо на шоссе отоспаться. Ясное дело, что разбирать, где припарковаться, он не стал и остановился прямо перед въездом в Кондегу. Гвардейцы на его автомобиль обратили внимание и подошли поглядеть, что там такое, и стучали по автомобильному стеклу, пока Тоньо не проснулся, и спросили его, что он там делает. Они начали обыскивать автомобиль и обнаружили у Тоньо пистолет со сбитым номером, который он носил с собой, а также всевозможную революционную литературу. Ну, понятно, его арестовали. Но я об этом ничего так и не узнал до следующего дня, когда около 6 часов вечера появились два товарища и с ними одна из наших соратниц, которые сказали: «Одевайтесь, товарищ, нужно уходить». «Что случилось?» — спросил я. «Ночью схватили Тоньо Харкина, и мы не знаем, что он им скажет, поскольку с собой у него было всякого более чем достаточно».

Так что же теперь, спросил я себя, одевая рубашку. Брюки одеть мне помогли и ноги засунули в ботинки, поскольку нагнуться я не мог. «А как вы меня отсюда выведете», — спросил я их. Никакой «легенды» у них не было. «Тогда, — сказал я, — все будет так: как только доберемся до коридора, я повисну на вас двоих, вот так вот, на плечах, словно пьяный, а вы меня придерживайте за талию, ну, будто я вот упаду. А я буду нести всякую чушь, словно действительно я пьян».

А вышло все следующим образом. Меня подтянули к краю кровати, и я сел. Затем они пригнулись, и я обхватил одного из них за шею, уцепившись одновременно за его талию. Так мы и двинулись. То есть они вынесли меня из госпиталя в полусогнутом состоянии и посадили в джип типа «виллис», после чего мы поехали в сторону Окоталя. В общем, доставили меня в один дом в Окотале, а потом вечером, когда начало темнеть, увезли меня из города, где проводились интенсивные карательные операции. Здесь начались мои муки. Ведь везли меня по плохой дороге на одну маленькую финку, находившуюся в лесу, и джип подскакивал на этой ужасно каменистой и неровной дороге, И как бы осторожно ни ехал автомобиль, каждый камушек все равно доставал прямо до самого до нутра, бил прямо по шву. Каждый камушек на дороге растравлял боль. М-да, вот лети я по воздуху, тогда, возможно, боли бы не ощущал. Ведь на подобной дороге и в хорошей машине ее не избежать. Ну а теперь представь себе, что я пережил в «виллисе», у которого не было амортизационной подвески. Да-да, в стареньком «виллисе», который вел тоже какой-то старикашка. Припоминаю, что этот бандит «Пелота» дал в насмешку своему шоферу кличку «Фитипальди», поскольку, хотя джип и мог давать до пятидесяти в час, старичок никогда не ездил быстрее тридцати. Вот почему «Пелота» назвал его «Фитипальди» по имени одного автогонщика. Ехал я в джипе «Фитипальди» и с «Фитипальди» за рулем. Ясное дело, что если каждый камешек бил прямо-таки по моему шву, то дорога казалась бесконечной. Ведь ощущение было такое, будто каждый камешек бил по шву, а потом отскакивал в меня еще раз. Боже мой, думал я, а вдруг мы натолкнемся на засаду гвардии. Ведь я не смогу даже выпрыгнуть из джипа. Словом, если нас остановят и гвардеец прикажет выйти из машины, то я достану пистолет и выстрелю в него. Была у меня граната. Это успокоило меня. Рвану гранату, и взорву их вместе с собой. За так я этим гадам свою жизнь не отдам.

Часа за два или за три — ночь уже надвигалась — мы добрались до места назначения, находившегося около небольшого селеньица в Макуэлисо. Финка принадлежала товарищу по имени Теофило Касерес. Его псевдоним был «Фидель» — поскольку, высокий, сильный и носатый, он походил на Фиделя Кастро. На финке опять начались мои мучения. Страдал желудком, так сказать, хотя после операции прошло уже четырнадцать часов. А на финке «Фиделя» не было ни дезодорантов, ни туалета, ни вообще отхожего места. По этим делам крестьяне просто отходят метров за 150 к овражку. Я же и пешком-то ходил с большим трудом. В первый поход в туалет два товарища волокли меня к овражку. Это было настолько неудобно и тяжело... В подобных условиях чувствовать себя человеком очень трудно.

Другим моим мучением был «курс лечения». Лечили меня «Пелота» и еще один крестьянин из местных, Мануэль Майрена, а также его мать, простая крестьянка. Лечили меня целыми днями и все время кололи, чтобы не было заражения, антибиотики. Никакой гигиены не соблюдалось. Кроме того, я почувствовал, что мои ягодицы больше не выдерживали инъекций.