Эльмира Нетесова - Судьбы в капкане

— Козел он, тот Косой! Я сколько лет в подушку собирала. А он возник и выгреб все! — заплакала баба.

— Ты жалеешь, что выкупила мою жизнь и я живой остался?

— Да что с тобой, Мишка! О чем говоришь, зайка мой! Я просто пожаловалась на отморозка. Не говорить же ему спасибо за грабеж! Ты то здесь при чем? — спешно вытерла слезы Катя.

Утром Мишка пошел на работу, пообещав матери вернуться пораньше, не навещая друзей и приятелей. Но едва за сыном закрылась дверь, зазвонил телефон. Катя взяла трубку и сразу узнала голос Хасана.

Как долго он не звонил и не объявлялся.

— Каражан! Поздравляю тебя!

— С чем? — насторожилась женщина.

— Наш сын, наш Аслан вышел из зоны!

— Он свободен?

— Да! Все позади!

— Где он?

— У меня дома! В порядок себя приводит. Хотим и тебя навестить! Ты не против?

— Ну что ты, Хасан! Приходите! Спасибо, что помните обо мне!

— А между прочим, тебя никто не забывал, — услышала Катя в ответ.

— Как ты там? Одна? Или квартиранток свору держишь?

— Одна. Миша на работе, я обед готовлю. Никого не хочу, Хасан! Одни горести от тех девок. Не столько получишь, сколько потеряешь.

— Ты все о деньгах, Кать?

— Не только. Ну, да это при встрече!

— С Мишей все в порядке?

— Теперь да!

— А на меня сплошные беды валят. За это время, что прошло, почти всю семью похоронил. Остался со старшим братом. Но и того парализовало. Почти год лежит бревном в постели. Жена и дети бросили. Ушли насовсем. Свой дом купили, живут отдельно. А и я холостякую. Прогнал стерву. Теперь один, как барбос на цепи. И не сорваться с нее, кому-то нужно брата досмотреть. Совсем беспомощный стал человек…

— Зачем же свою жену прогнал? Она бы доглядела.

— Эх-х, Катюшка! Она не ты. Едва его свалило, стала клясть, желать смерти, обзывала, я и не выдержал. Взял за шиворот и, как паршивую овцу, выкинул из дома.

— Сам управляешься теперь или кто помогает?

— Племянница иногда приходит. Поесть приготовит, в доме приберет. И все на том. А с отцом побыть уже времени нет, тепла не хватает. Такие они теперь наши детки. Смотрю на них, и жутко становится. Меня, случись такое, никто не навестит. Осыпят проклятьями так, будто заживо урыли и забудут закрыть двери. Хоть и двоих сынов имеем, а дышим сиротами, поодиночке. Так, Катюшка?

— К чему ты это клонишь?

— Не поняла?

— На что намекаешь?

— Какой там намек? Говорю прямо — старость к нам пришла. А ведь мы и не жили, не успели порадоваться. Так, суетились по мелочам и упускали главное, без чего нет радостей. А ведь впереди зима и одиночество. Слышь, Кать? И у тебя не лучше. Но ведь любили мы друг друга. Помнишь?

— К чему теперь ворошить старое? Оно ушло. Кого винить, коли отрекся от нас в самую лихую минуту и тоже живыми похоронил. Лучше не напоминай, не вороши, не сыпь слова впустую. Я все равно не поверю. В душе сплошной пепел остался. Теперь ты наказан и понимаешь, как больно остаться сиротой среди родных.

— Кать, я за свое получил уже сполна. Больше чем пережил, уже не накажешь. Мне смерть подарком кажется.

— Я через это давно прошла. И тоже жизнь не балует. Всякий день неприятности. Уж и не знаю, с какой стороны ждать новую беду. А они все валят снегом на голову, сколько их наметет еще!

— Катюшка! Как стосковался по тебе! — вырвалось у Хасана на стоне.

— Не болтай лишнее! Скажи, что нужно? Опять денег просить будешь? — спросила насмешливо.

— Нет! Деньги есть. Хочешь, тебе принесу. Только скажи, сколько нужно! Хоть все отдам. Не в них счастье! Ведь вон свое дело имею, хороший доход, но не Пузо душу греет. Вот и получил, что называется, под завязку. Все есть, и нет ничего. Ни за какие деньги не куплю даже капли тепла, — плакал в трубку человек.

— Но ведь у тебя тоже сын, наш Аслан…

— Эх-х, Катенька! Он сын только по крови. Видно, что-то проглядел, неправильно растил. Впрочем, сама увидишь. Скажи, что купить надо?

— У меня все есть. Ничего не нужно!

— Через часок будем у тебя. Хорошо?

— Давайте! — ответила коротко и позвонила сыну, сказала о звонке.

— Мам, ты сама их встреть. Я не могу сорваться, — взмолился Михаил.

Хасан с Асланом приехали на новехонькой «Ауди», поставили машину под окном и вошли в подъезд.

Катя умылась, причесалась, переоделась и даже успела накрыть на стол в комнате, где еще недавно жили квартирантки.

Теперь эта комната казалась громадной. Из нее убрали все, что напоминало о девках.

Мишка, готовясь к приходу Ляны, убрал в подвал койки и раскладушки, тумбочки и стулья. Оставил стенку, трельяж и диван, стол и кресла, да телевизор на тумбе. И попросил мать больше никогда не брать в дом чужих.