Юрий Поляков - Конец фильма, или Гипсовый трубач

— Господи, зачем только Тимочка подарил ему эту трость с кинжалом! — воскликнула вдова. — Дима так любил разные ненужные вещи…

А тут еще доктор Мягченко, как на грех, догуливал отпуск. Маргарита Ефимовна позвонила ему и получила инструкцию: мужа из «Ипокренина» срочно забрать, а Кокотову объяснить, что из-за мирового кризиса мистер Шмакс разорился, и кино отменяется.

Услышав свое имя, миттельшнауцер шевельнул острыми ушами и посмотрел на людей темными догадливыми глазами.

— Андрей Львович, я ведь собиралась к вам в тот день — вечером. Тима обещал меня отвезти. Опоздала…

— М-да…

— А знаете, кто придумал назвать спонсора фильма так же, как нашего песика?

— Дмитрий Антонович?

— А вот и нет. Я! — гордо сообщила она и заплакала.

Поворот на «Ипокренино», прежде скрытый зарослями ольшаника и борщевика, еле приметный с трассы, теперь был так разъезжен, размозжен и разворочен, словно здесь, выполняя боевой приказ, проломилась танковая дивизия с приданной ей колонной дырявых цементовозов. На месте скромного фанерного указателя «ДВК „Кренино“ — 7 км» высился огромный красочный рекламный щит наподобие тех, какими в городе закрывают торцы многоэтажек. Изумленный Кокотов попросил недовольного Колю на минуту остановиться, вышел из машины и, задрав голову, прочитал:

Все это было написано огромными буквами на фоне знаменитого грота, извергавшего мощные струи целебной воды, наподобие прорвавшегося нефтяного фонтана. В правом нижнем углу щита Кокотов заметил самовольно приклеенную рекламу размером с газетную полосу, заинтересовался и подошел ближе:

Подивившись неуморимости бывшего директора, Андрей Львович с огорчением обнаружил, что запачкал новые темно-вишневые «саламандры». Он попытался удалить серую цементную пакость пучком сухой травы, но получились белесые разводы, как на школьной доске, если ее вытереть грязной тряпкой. Вздыхая, Кокотов вернулся в машину и спросил нервничавшего Колю:

— Давно строят?

— С осени…

— Быстро!

— А то… Сколько народу нагнали.

Автомобиль, переваливаясь с боку на бок, пополз по развороченной дороге. Местность изменилась невероятно! Там, где земли дома ветеранов огораживала сетка-рабица, поднялся трехметровый бетонный забор, а за ним взметнулись остовы будущих корпусов, каркас церковного купола и ажурные краны, таскающие в длинных клювах балки и поддоны с кирпичом. Когда поравнялись с распахнутыми железными воротами, стал виден подлинный масштаб новообразований: от леса осталась лишь липовая аллея и небольшие заросли вокруг грота с источником. Дальняя беседка, где обнадеженный Кокотов встречался с Обояровой, исчезла будто и не было. Вдоль прудов встали скелеты коттеджей, которым еще предстояло обрасти плотью архитектурных излишеств. Вдали, за ними, уже приподнялось нечто огромное, изломанное, космическое, похоже, будущий аквапарк… У ворот стоял крытый КАМАЗ. Строители в синих блузах и оранжевых касках, точно огромные усталые муравьи, разгружали и уносили прочь тюки утеплителя. Увидев знакомый «Ауди», они, как по команде, замерли и проводили машину грустными туранскими глазами.