Ольга Погодина-Кузьмина - Адамово яблоко (журнальный вариант)

— Ну, это ты сам узнавай, я-то зачем буду конфликтную ситуацию провоцировать? Кстати, обычно такие вещи делаются втихаря, через Василия или через Фреда, даже мы не сразу узнаём. Поэтому все тогда припухли на открытии «Альмагеста», когда он сам за тобой в раздевалку заявился. И сразу повез тебя на своем водиле. И в Испанию он тебя возил почти открыто, и в рестораны, и всё такое. В общем, чудеса, что он всё делает так . У него же деловая репутация и всякая такая фишка.

— Я об этом не думал, — проговорил Игорь, хмурясь.

— Правильно, зачем тебе-то об этом думать, — пожала плечиками Китти. — Просто лови свой шанс, пока всё не кончилось. Говорят, ты уже и с Максом Измайловым общаешься? Кстати, как он там?

— Нет, не общаюсь. Это у него корона.

Китти рассмеялась серебристым смехом.

— Да уж, это точно! А что ты хочешь — наследный принц.

Они вышли из такси у какого-то перестроенного заводского корпуса, и Китти присоединилась к ожидавшим её к девушкам, а Игорь спустился в подвальный этаж, в тесную комнату, которую им отгородили под примерочную.

Там между стойками с костюмами было одно только зеркало, и перед ним Андрей причесывал Рената, а остальные толкались вокруг. Душная смесь запахов туалетной воды, пота и лака для волос волной перемещалась по комнате, как только кто-нибудь распахивал дверь.

Игорь нашел свою фамилию на подколотых к костюмам лоскутах бумаги, начал раздеваться.

— Ребята, ну сказано же, в одежде не курить! — крикнула, пробегая через комнату, администратор Наташа. — Сейчас Василий увидит и оштрафует всех! Давайте быстрей, перед началом проверка в коридоре.

Игорь так и не добрался до зеркала, только намочил волосы над раковиной в служебной уборной. После разговора с Китти он вдруг начал чувствовать на себе насмешливые и неприязненные взгляды других парней, слышать шепот за спиной, и даже одернул себя: «станешь параноиком».

Через четверть часа они вместе с девушками выстроились в коридоре, и костюмерша быстро пошла вдоль ряда, одергивая складки, застегивая или распахивая пиджаки и рубашки, поправляя шарфы. Дизайнер двигался следом и высоким, капризным голосом объяснял:

— Идея заключается уже в самом названии коллекции — «Инфант». Думайте о том, как важна здесь концепция сексуальности, изнеженности. Современный мужчина все больше становится женственным, рафинированным и желанным. Это мужчина-ребенок, анфан-террибль, красивая игрушка, одинаково привлекательная для женщин и для мужчин своего пола.

— И не бегать по языку, — добавил Василий. — Идём чёсом, в среднем темпе, ближе к медленному. Нормально фиксируем поворот! По четыре выхода, меняем быстро, прошли мужские, сразу пошла женская, без паузы. Всем понятно? Увижу, кто курит в костюмах — будем прощаться. И не путать номера.

На первом же выходе Игорь ошибся. Он должен был завершать, за Борей Комаровым, но почему-то решил, что его очередь за Денисом. Боря отпихнул его локтем и быстро, тихо прошипел:

— На плешке научился первым вагоном лезть?

Игорь не совсем понял значение этих слов, но ощутил колючую враждебность Бори. Они прошли. Василий подгонял, и Игорь вместе со всеми поторопился переодеться, путаясь в длинных плиссированных манжетах, в кружевах на обтачке рубашки. Продолжая размышлять над словами Китти и над обидной фразой Бори, он отработал второй проход, рассеянно глядя в зал, где блестели хромом и стеклом столы, смутно белели лица гостей.

В перерыве им принесли шампанское и кофе в бумажных стаканчиках. Игорь хотел подойти к Боре, но появился Василий Николаевич и снова начал кричать:

— Если я сказал в медленном темпе, не значит, что надо ползать как мухи по дерьму! Сейчас работаем в зале, у столов. Еще раз для тупых — улыбаться нужно, а говорить с гостями, пить и есть нельзя! И если хоть один инцидент с клиентами, всех оштрафую, разбираться не буду…

Игорь машинально сел на стул у зеркала, не слушая, размышляя о том, нужно ли отвечать Комарову. Но когда Василий вышел, Боря сам направился к нему.

— Ты такая простая, даша! Все стоят, а она сидит!

Он резко выбил из-под Игоря стул, и тот больно упал на копчик.

Кто-то громко засмеялся, их обступили. Стельмак, Ренат, Дима Лыков — все «старенькие». Всем было любопытно, чем закончится ссора. Сидя на полу, Игорь видел кривые, брезгливые усмешки на их красивых лицах, чувствовал, как прямо над головой сгущается враждебность.

Он медленно поднялся, глядя на Борю, белого от ненависти.