Ольга Погодина-Кузьмина - Адамово яблоко (журнальный вариант)

— Простите за это предисловие… Просто я хотел узнать, что вы намерены делать? Вы собираетесь платить?

— Допустим.

— Вы уже подготовили достаточную сумму?

— К чему этот вопрос?

— Я возьмусь передать эти деньги, — проговорил он.

Георгий, меньше всего ожидавший подобного поворота, поднял брови.

— С какой стати вы решили, что я стану вам доверять? И каким боком вы тут замешаны? У вас есть выход на этих ублюдков? Тогда помогите просто повязать их на месте.

— Не всё так просто, — пробормотал Коваль, вскидывая голову. — Я только предполагаю, что смогу наладить с ними контакт. У меня есть некоторые связи в закрытых кругах… Конечно, данные люди, если их можно назвать людьми, не подчиняются субординации авторитетов… Но в любой ситуации есть свои методы воздействия.

— Я сам повезу деньги, — заявил Георгий. — Если нужно — один, без охраны и посторонних… Я должен быть уверен, что с Игорем всё в порядке.

— Не будьте наивны, с вами эти люди не станут сотрудничать, — горячо возразил Коваль. — Во-первых, вас просто прикончат… а потом убьют его. Они беспредельщики, уткороботы, для них не существует общечеловеческих правил. Я же буду выступать как посредник, от имени влиятельных в определенной сфере персон, которых они хотя бы немного принимают в расчет. Для меня это тоже огромный риск, и не могу обещать, что на сто процентов уверен в успехе. Но я давно не берегу свою жизнь… Я должен хотя бы попытаться спасти близкого нам обоим человека.

Весь день сердце Георгия давало знать о себе аритмией и короткой ноющей болью. Теперь боль внезапно усилилась и сковала всю левую часть тела.

— А во-вторых, — продолжал Коваль, — у нас просто нет другого варианта. С ним могут сделать что угодно, в любую минуту, и это будет на вашей совести. Я предупреждал вас, что не следует так легкомысленно относиться к возможностям своих врагов.

Боль мешала сосредоточиться, но Георгий изо всех сил старался понять, какой подвох кроется за предложением его странного собеседника. Он спросил:

— Кстати, откуда вы узнали? Просто интересно, как добывают информацию такого рода? Ведь был посвящен только узкий круг людей.

— Информация такого рода распространяется быстрее, чем вы можете предположить, — ответил тот уклончиво.

В этот момент в кармане Георгия зазвонил телефон.

Простуженный голос звучал на этот раз почти дружелюбно:

— Ну что, кудряш, собрал бабло?

Георгий успел подумать, что это всё напоминает шахматный этюд или нотную партитуру — похитители, не звонившие весь день, давали о себе знать именно сейчас, в присутствии Коваля.

Он вышел с трубкой в торговый зал антикварной лавки, где в полумраке матово блестел в витринах фарфор и плешивый Вольтер пьяно щурился из-за шкафа.

— Дай мне с ним поговорить, — потребовал он, следуя инструкциям Панибрата. — Получишь деньги, только если с ним будет всё в порядке. Мне, конечно, не собрать всю сумму, но триста тысяч есть уже сейчас.

— Ты лучше меня не заводи, клоун пидорский! — захрипел уголовник с прежней злобой. — А то я найду твоей балерине применение! Слыхал, сколько в Эмиратах дают за печень от живого донора? У меня и покупатель есть!

— Я сказал, я делаю всё от меня зависящее, — ответил Георгий, стараясь сохранять хотя бы видимость спокойствия. — Это не просто, требуется время! Соглашайся на триста сразу. И пусть он скажет, что с ним всё нормально… Иначе мне не интересна эта сделка!

— Во, харя буржуйская! Ну, щас я тебя заинтересую.

Бандит прокашлялся в трубку, связь прервалась на несколько секунд, а затем Георгий услышал Игоря. Тот сказал всего несколько слов, медленно и невнятно, словно рот его был заполнен ватой. Затем он снова взвыл как больное животное. Это было настолько тягостно, что Георгий почувствовал едкие как щелочь слезы на глазах — первые слезы за несколько последних лет, исторгнутые не смехом или физической болью, но душевным страданием.

— Короче, всё осознал, говножуй? — захрипел в трубке ненавистный голос. — Жду до завтра, до утра. Давай четыреста, но ни копейкой меньше. А то вскрою твоего Игорька, как консервную банку. Мы здесь работаем без наркоза, ты понял меня?

Георгий сжал кулак, ударил по бронзовой скуле Вольтера, расшиб руку и на время отвлекся на эту боль. Коваль стоял в неосвещенном коридорчике и, видимо, слышал весь разговор.

— Вы не будете против, если я сделаю себе инъекцию? — проговорил он. — У меня поднимается сахар. Вы не поможете мне?