Ольга Погодина-Кузьмина - Адамово яблоко (журнальный вариант)

Повисла пауза, затем она вдруг спросила дрогнувшим голосом:

— Ты сам-то слышишь себя, Георгий? Ты совсем ополоумел. И всё из-за этого… из-за дрянной проститутки мужского пола? Из-за него ты готов сломать нашу жизнь? — Замолчав на секунду, видимо, справляясь с собой, она тут же резко объявила: — Что ж, нам больше не о чем разговаривать… Я и в самом деле была дура, что когда-то поверила тебе.

Когда она повесила трубку, Георгий сел на ступеньку лестницы, чувствуя себя опустошенным и разбитым. Он подумал, что по гамбургскому счету Марьяна права. Спасая Игоря, он рисковал всем своим благополучием — результатом труда и компромиссов, честной и шулерской игры, смелости, ловкости рук и ума. Ещё не поздно было повернуть назад — завтра же утром сесть на самолет в Аликанте, повиниться перед женой, дать задний ход сделке по «Альмагесту». Марьяна была ферзем, главной фигурой в той партии, которую разыгрывали Сирожи. Вернув её, он возвратил бы себе важное преимущество в уже открыто начатой войне. Он мог отказаться платить похитителям, или тянуть время. Никто не осудил бы его, что он не смог выручить парня, который, возможно, сам впутался в неприятности…

Опомнился Георгий так же внезапно, как отвлекся. Дверь в квартиру Игоря была приоткрыта, и кошачий трупик, лежащий на подушке, был весомее, чем все доводы в пользу «гамбургского счета».

— Два безобразных демона приехали из китайской провинции Чу и устроились работать шоферами маршрутных такси, — рассказывал Казимир по телефону ребенку, который никак не хотел засыпать. — Главная миссия демонов была — как можно больше вредить другим водителям на дороге…

— И как он, нормально спит после таких сказок? — спросил Георгий, когда они с Чугунковым уже садились в машину, чтобы ехать домой.

— Ага. У них сейчас другая реальность. «Красная шапочка» не катит. — Взглянув на Георгия, Казимир предложил: — Вот что, поехали к нам. Оксана борща наварила — с чесночком, с укропчиком, настоящий украинский борщ. Положим тебя в тёщиной комнате.

— Спасибо, я на Мытнинскую, — отказался Георгий. — И спасибо тебе за поддержку. Поверь, я оценил.

Смущаясь, как всегда, когда его хвалили, Казимир махнул рукой.

— Ладно, о чем речь… Если и правда чем-то конкретно… Ты денег-то соберёшь?

— Собираю, — кивнул Георгий. — Поторгуюсь завтра. Может, скинут сотню. Ты сам придумал эту провинцию Чу?

Казимир пожал плечами.

— Конфуций — мог бог и учитель, ты же в курсе. Например, притча. Один упрямый чудак вроде нашего Сашки отправился в провинцию Чу, но ошибся направлением. Дорогой он познакомился с попутчиком и рассказал, куда едет. Попутчик удивился и говорит: «Но провинция Чу находится на севере». «Не проблема, у меня комфортная повозка», — отвечает наш деятель. «Но вы направляетесь на юг», — снова возражает попутчик. «Фигня, я взял нормально денег на дорогу». «Но вы движетесь в противоположную сторону!». «Ничего, — говорит тот китаец, — мой кучер мастерски правит лошадьми».

— И что из этого следует? — спросил Георгий, почти не слушая его.

— Чем больше у тебя денег на дорогу и чем быстрее твои лошади, тем дальше ты будешь от цели, если вместо севера едешь на юг.

Поймав суть мысли, Георгий закрыл глаза и усмехнулся.

— Зато можно выиграть на скачках.

— Это да, — кивнул Казимир.

Ночь Георгий провел тяжело и беспокойно. Приехал Максим, немного удивленный тем, что за ним выслали вооруженную охрану. Он не задавал вопросов, и Георгий сам вкратце обрисовал ситуацию. Было решено, что как только будут оформлены доверенности, сын вылетит в Женеву к Вальтеру и поможет решить вопрос с закрытием фонда.

В одиннадцать утра появился Осипенко и представил своего «переговорщика», человека по фамилии Панибрат. Они уже кое-что знали о предполагаемых похитителях. Так, по записи с камеры наблюдения в подъезде и по отпечаткам в квартире был идентифицирован Дмитрий Бубнов по кличке Бубен, мастер спорта по гребле, неоднократно судимый за разбойные нападения. Он состоял подручным у некоего Леонида Сафонова, вора в законе, коронованного в Ростове девять лет назад, известного в криминальных кругах как Лёня Крымский или Лёня Свояк. Последний провел на зоне почти двадцать лет из своих пятидесяти, сидел за разбой и убийства. Его дважды пытались привлечь по делам с похищением заложников, и оба раза он скрывался за границей, а дела разваливались в суде. Труп одной из его жертв, молодого грузинского предпринимателя, был случайно обнаружен через год после исчезновения. Студента, сына мэра подмосковного городка, за жизнь которого отец выплатил семьсот тысяч долларов, так и не нашли.