Рамон Фолк-и-Камараза - Зеркальная комната

Убедившись, насколько прочно телефон связал меня с внешним миром, я решил сам позвонить хозяину бензоколонки («Сеньор Себастьа? Черт возьми! Ну, как поживаете?») и попросил его прислать ко мне людей, чтобы заполнить бак, «но только непременно утром, вечером меня не будет». Это была ложь, я вовсе не собирался уходить, но, раз уж утро безнадежно потеряно, насладимся одиночеством хотя бы вечером, если к тому времени это желание не пропадет.

В чем я, кстати, совсем не уверен: телефонные разговоры грубо нарушили мое уединение и отшельничество, а завтра еще предстоит встреча с каменщиком и архитектором, людьми, которые прекрасно знают и хорошо делают свое дело, и, боюсь, мне будет стыдно перед этими достойными гражданами за мои надуманные проблемы, ахи, охи и ночные бдения. Пожалуй, я стану путано объяснять, будто приехал, чтобы «сосредоточиться и поработать над переводом важных документов для моей конторы», а потом улечу в Женеву первым самолетом.

Я на минуту вышел из дома проверить, не забился ли опять сток — наверняка ночью польет дождь. Спустились сумерки, по дороге проезжала какая-то машина, издали доносился собачий лай, визгливый и нахальный — обычно так лают комнатные мопсы, а не деревенские собаки.

Интересно, что сейчас поделывает моя новая знакомая? Я имею в виду белку, которую встретил сегодня утром, — шерсть у нее чудесного рыжего цвета, а не грязно-бурая, как у женевских белок. И вообще женевские белки гораздо мельче.

Впрочем, там, на Шмен-де-ла-Ви-де-Шан, у меня тоже есть две знакомые белки. В их компании я прогуливаюсь по аллеям, когда прочие сотрудники пьют на работе утренний кофе. Эти проворные зверьки гоняются друг за другом с невероятной быстротой и буквально взлетают по стволу к верхушкам дубов. Глядя на них, я всегда вспоминаю, как один пожилой господин, гулявший по берегу озера в парке Мон-Репо, укоризненно заметил: «Эти белки, должно быть, насмотрелись мультфильмов».

Когда-то давно, приехав в Женеву на несколько дней, чтобы оформить документы на работу и пройти «испытательный срок», я забрел в парк и впервые познакомился со здешними белками.

Я жил близко от озера, в квартале Паки́, не зная, что он пользуется дурной славой. Правда, после пяти вечера я на каждом шагу натыкался на проституток, но, будучи жалким провинциалом, считал, что «у них за границей», в «самой Женеве» это в порядке вещей.

По субботам и воскресеньям, устав от одиночества, я выходил прогуляться (переведя с утра несколько страниц для барселонского издательства — недаром же я взял с собой машинку!), и ноги сами приводили меня к Ботаническому саду, а оттуда до парка рукой подать.

Дело было зимой, есть белкам было нечего, и в надежде получить корм они спускались прямо к ногам, словно собаки. Правда, в отличие от собак белки постоянно находились начеку, «держали ушки на макушке» и при малейшей опасности взмывали вверх по стволу дерева. Кое-кто приносил им еду: хлебные корочки, грецкие орехи, фундук. Одна терпеливая старушка добилась поразительных результатов: «ее» белка брала орех прямо с ладони. Завладев добычей, она в мгновение ока оказывалась на дереве, боясь, как бы старушка не передумала, но, разделавшись с лакомством, вновь осторожно спускалась, чтобы схватить соблазнительный орех.

И пока я, случайный турист, занесенный судьбой в зимнюю Женеву, завороженно следил за этой «дрессировкой», другая белка выбежала из-за дерева, быстро вскарабкалась по моему пальто, взобралась на плечо и, прежде чем я успел опомниться, прыгнула на соседний дуб и умчалась в глубину парка, словно комета с огненным хвостом. Наверное, потом, зимними вечерами, она, смеясь, рассказывала своему семейству: «И как это я решилась на такую наглость? Но он стоял не шелохнувшись, совсем как дерево, а оказалось — служащий, да еще на временной работе!» В оправдание белки замечу: при моей тогдашней комплекции и в том пальто не мудрено было принять меня за дуб, если не за столетний — мне исполнилось только сорок пять, — то за вполне солидный и крепкий, мечтающий о лаврах дуба-долгожителя.

Но годы невинных игр с проворными зверьками миновали — в центре Европы свирепствует бешенство, несколько случаев было и в Женеве, правда, в основном эту ужасную болезнь переносят лисы, но белки тоже могут заразиться и стать переносчиками, поэтому врачи советуют проявлять осторожность, особенно когда поведение животных кажется странным: если теперь какая-нибудь белка приняла бы меня за дуб или еще бог знает за что, я не нашел бы в этом ничего забавного.