Питер Кэри - Джек Мэггс

— Итак, Сесил-стрит? — спросил он. — А я думал, будет что-нибудь пошикарней.

Женщина заколебалась. Вглядываясь в темноту и не выпуская ручку двери, она прошептала:

— Что ты здесь делаешь? Тебе не миновать смерти, если узнают, что ты здесь.

— Нечего сказать, хорошая встреча того, кто вернулся домой.

— Не обременяй нас еще и своими неприятностями, — промолвила женщина.

— Ты стала респектабельной леди.

— А ты приехал, чтобы позлословить?

— У меня все хорошо, — сказал он. — Ты не пригласишь меня в дом?

Она не сделала такой попытки, однако стала приветливее.

— Они плохо с тобой обращались?

— Достаточно плохо.

— Как ты узнал, что я живу здесь?

— Я видел твою рекламу в газете.

— Ты вернулся домой, чтобы снова взяться за старое, хитрец?

— Нет, Ма. Я завязал. А вернулся сюда за культурой.

Она рассмеялась.

— Опера?

— Да, — ответил незнакомец, посерьезнев. — Опера, театры. У меня куча времени, чтобы многое наверстать.

— Ну ладно, мне пора спать, Джек. Поэтому прости, что не приглашаю поболтать.

— Может, мне зайти к Тому?

— О Боже, Джек!

— А что такое?

— Ублюдок! — воскликнула она, искренне возмущенная. — Ты не знаешь, что он мертв?

— Нет! Нет! Я этого не знал.

— Да простит меня Господь, Джек, но я не такая простушка, чтобы поверить. Ты заплатил за это. Я знаю, как все было устроено.

— Я ничего никому не платил, клянусь.

— Чего тебе нужно, Джек? — уже устало спросила старая женщина, и на этот раз ее голос дрогнул. — Что ты делаешь в Лондоне?

— Это мой дом, — ответил Джек, повысив голос, и в нем послышались те же свирепые нотки, которые на мгновение почуял швейцар гостиницы «Золотой бык». — Вот чего я хочу. Быть дома.

— Я все еще владею своим бильбоа 1и думаю, что смогу воспользоваться им.

Незнакомец покачал головой и рассмеялся.

— Ты испугалась, что я стану сводить с тобой счеты, Ма?

— Ты не боишься, что кто-нибудь повесит тебя, Джек? — После этих откровенно неприятных и горьких слов она вошла в дом и заперла за собой дверь,

— Я еще приду к тебе, Ма.

Ответа не последовало, лишь слышно было позвякивание дверных цепочек, что рассмешило визитера.

— Я приду завтра утром. Мы славно побеседуем, когда я вернусь.

Без сомнения, Джек Мэггс исполнил бы свое обещание, но завтра принесло много таких событий, которые он никак не мог предвидеть. Пройдет три недели, прежде чем он снова появится на Сесил-стрит.

Грэйт-Куин-стрит когда-то была домом забияки лорда Герберта из Чербери, здесь жили лорд Бристол и лорд-канцлер Финч, а также семьи Конвей и Поллет. Но к тому дождливому воскресному утру, когда Джек Мэггс появился на ней, размашисто шагая, сунув трость с серебряным набалдашником под мышку, от золотого века Грэйт-Куин-стрит сохранились всего лишь остатки пилястр и других архитектурных изысков на отдельных фасадах домов в западной части улицы.

Теперь на Грэйт-Куин-стрит появились табачная лавка, прачечная и маленькая узкая хибарка, где изготовлялись стеклянные глаза для кукол и пострадавших джентльменов. В доме № 30 снимали комнаты актеры, а дом № 29 арендовал ушедший на покой бакалейщик с площади Клеркенуэлл.

Однако все внимание Джека Мэггса было поглощено домом № 27; остановившись на тротуаре, он не сводил с него глаз.

Это был красивый четырехэтажный особняк с высокой железной оградой и маленькой изысканной калиткой, от которой шла дорожка к входу для прислуги. Парадный вход с фрамугой и медным дверным молотком вызвал у Джека Мэггса столь радостное волнение от вида недвижимости, которую он приобрел, что левая сторона его неподвижного лица заметно задергалась.

По улице в направлении к Лонг-Экру лихо промчалась двуколка, которой стоя правил молодой парень лет двадцати. Но гость настолько был поглощен созерцанием особняка, что лишь резкий щелчок хлыста вернул его к действительности.

Придя в себя, Джек Мэггс вдруг разъярился и выбежал на мостовую, в гневе подняв трость; казалось, он был готов побежать вдогонку за хулиганом, чтобы поймать его и наказать. Но через мгновение Джек Мэггс снова стал безупречным джентльменом, поднимающимся на крыльцо дома № 27 по улице Грэйт-Куин; о гневе и раздражении напоминал лишь легкий тик левой щеки.

Джек Мэггс, эсквайр, сняв шляпу, взял в руки медный молоток и постучал им в дверь решительно, но вежливо.

Когда ему не ответили, он постучал еще раз. А уже через минуту он стучал беспрерывно: тук-тук-тук.