София Каждан - Сибирячка

Увидев, что отец и мать девушки стоят уже одетые, Циля Абрамовна подошла к ним:

— Разденьтесь, пожалуйста. Мой сын хороший. Он не бабник. Яшка был бы хорошим мужем для вашей дочери. Он не пьет, не курит, работает врачом. Да и я бы помогла воспитывать внучат.

— О чем Вы говорите?! — возмущенно произнес отец девушки. — Как это можно силой заставить человека жениться!

Хозяйке квартиры с большим трудом удалось уговорить родителей Натальи не уходить. Она им стала рассказывать про Москву, про ее достопримечательности.

Мать Якова предложила родителям Натальи прогуляться по вечерней Москве. Они ушли, оставив молодых наедине.

Как ни пыталась Крошкина начать разговор, врач переводил его на другую тему. В конце разговора он ей сказал:

— Неужели тебе не понятно, что между нами ничего нет, не было и никогда не будет. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше для тебя.

Постелив гостям в спальне, хозяйка пошла, ночевать к своей соседке.

Каково же было удивление Цили Абрамовны, когда она увидела, что ее сын и Наташка спят вместе в комнате обнявшись. Неужели счастье пришло и к нам дом, -прислонившись к дверному косяку подумала она.

Яшка, был единственным сыном, и его воспитанием занимались бабушка с дедушкой. С детства он мечтал быть то шофером, то летчиком, то подводником. После окончания школы, он еще не знал, в какой ВУЗ ему поступать. Родители очень хотели, чтобы их сын стал врачом. Окончив институт с отличием, он поступил в ординатуру.

Парень был прекрасно сложен и красив собой.

— Циля Абрамовна, — говорили ей на работе, — он у Вас как голивудский киноартист.

Из интеллигентной семьи, образованный, умеющий хорошо играть на гитаре и петь романсы, Яков знал себе цену. Он был любимцем не только у молоденьких девушек, но и пользовался «спросом», у женщин бальзаковского возраста. Выйдя из больницы, в которой провалялся более чем полгода, парень изменился. Сначала костыли, затем палка полностью выбили его из калии. Он стал, замкнут, не решителен.

— Лучше бы я умер, чем остался инвалидом, — говорил он родителям.

Сразу же после смерти отца Яков познакомился с женщиной, которая была на три года старше и имела троих детей от разных браков. Она смогла взять врача в оборот, и он считал, что к его берегу причалил корабль. Мать с ужасом каждый день ждала, когда ее сын перейдет жить к этой женщине. Циле Абрамовне очень хотелось иметь своих внуков. Но ни о каких новых знакомства Яков и слушать не хотел, считая себя не полноценным человеком.

И поэтому, увидев, что ее сын спит вместе с молодой девушкой, которая очень хочет ей подарить внуков, была на десятом небе от счастья.

Как этой молоденькой студенточке удалось лечь в постель к врачу осталось для всех тайной.

Проснулись молодые веселые и довольные жизнью. Яков Львович был у Наташки первым мужчиной и этим он гордился.

За завтраком Циля Абрамовна, поцеловав Крошкину, сказала:

— Молодец, невесточка! Я горжусь тобой. Сейчас же поезжай с Яшкой в общежитие и привези свои вещи. С этого момента твой дом здесь.

Прощаясь на вокзале, Крошкины очень благодарили мать Якова и просили прощения за свою непутевую дочь.

Беременность у Натальи была очень тяжелой. Ей постоянно было плохо. Молодая женщина стала нервной, раздражительной.

Однажды она сказала мужу:

— Ты, что дурак думаешь, я тебя люблю или любила? Мне просто нужна была московская прописка. И вот на горизонте замаячил ты: красавец мужчина, на двенадцать лет старше, холостяк, умница. Вот я и решила тебя взять в оборот. Не ехать же мне обратно на периферию. Я рождена для столицы.

— Зачем ты это мне все говоришь? — растеряно спросил он.

— Чтобы ты знал. Возможно, я при родах умру, и ты будешь всю жизнь думать, что я тебя очень любила.

— Если ты меня не любишь, то давай разведемся, — неожиданно предложил Яков. — Зачем нам друг друга мучить. Зачем тебе носить еврейскую фамилию Фельдман, когда лучше быть Крошкиной.

После этого разговора Яков стал допоздна задерживаться на работе. Однажды он сказал жене, что в пятницу у него ночное дежурство. Явился Фельдман в субботу утром в приподнятом настроении и с губной помадой на щеке. Увидев это, Наталья, не сказав мужу ни слова, пошла в спальню и, уткнувшись лицом в подушку, горько заплакала.

Когда он вошел в комнату, чтобы переодеться, молодая женщина бросилась к нему на шею:

— Не бросай меня! Это я все придумала! Я тебя очень люблю! Я очень боюсь умереть. Это во всем виновата моя беременность, — плача и целуя Якова, произнесла Наталья.