Джонатан Кэрролл - Поцеловать осиное гнездо

– Что там, на ветровом стекле?

Он смотрел на меня без тени трепета в своих золотистых глазах. Я протянул руку и поднял дворник. Под ним оказался стандартного размера конверт, завернутый в пластиковый мешок. Вынув перочинный нож, я разрезал пластик, а потом и сам конверт. Внутри была фотография моей дочери и Ивана, идущих по улице, улыбавшихся друг другу. Наверное, фотограф был не более чем в трех футах от них. На обратной стороне была зеленая наклейка с напечатанной запиской:

«Привет, Сэм. Я хочу почитать, что ты успел написать. Запиши все на дискету (пожалуйста, MS-DOS) и пошли Веронике Лейк. Я скажу ей, что сделать с дискетой.

Никому об этом не говори. Кассандра хорошенькая. Не затягивай».

Я попытался глотнуть, но не смог. Я вдруг почувствовал, что всего кислорода на планете не хватит, чтобы наполнить мои легкие. Моя дочь? Этот гад убивал людей тридцать лет. А теперь он узнал, кто такая Кассандра, и приблизился к ней настолько, что смог сфотографировать? Я поймал себя на том, что говорю вслух. Конечно, он приблизился к ней. Это был тот же тип, что оставил видеозапись на крыльце у Кадмуса, насмешливую записку на моих бумагах после лекции в Нью-Джерси, пиццу на веранде у Маккейба.

Но зачем посылать книгу Веронике? При чем тут она? Она как-то связана с убийцей, или он использует ее с какой-то целью?

Моя дочь! Он стоял в нескольких футах от нее. А она и Иван проходили мимо, забыв обо всем, кроме своего счастья.

Я снова посмотрел на фотографию и понял, что снимавший находился прямо перед парочкой. Они, вероятно, видели его, но вспомнят ли? Молодые не замечают ничего, кроме самих себя, особенно когда влюблены.

Моя рукопись уже была в компьютере. Скопировать файл и послать Веронике не составит труда, но что потом?

Сама мысль об этом была невыносима. Убийца велел никому не говорить, но мне нужно было спросить у Фрэнни – полицейского, моего друга, человека, знавшего все подробности этой истории как никто другой.

– Сделай, как он хочет, Сэм. Скопируй текст и пошли ему. Что еще ты можешь? Зачем ты вообще спрашиваешь? Он же велел не говорить ни душе. Ну, а я душа.

– Фрэнни, ради бога! Ты единственный из моих знакомых, кто знает таких подонков. Что, по-твоему, мне делать? Тут я пропал, старик! Это же моя дочь! Ты понимаешь? Кассандра! Этот грязный сукин сын стоял в двух шагах от нее! Да имей же сердце, черт возьми! Помоги мне!

Мы стояли в кухне. Впервые за несколько недель он надел нормальную одежду – пуловер, джинсы, ботинки. В другое время я бы обрадовался этой перемене. Но теперь в дюйме от моего – а может быть, и Кассандриного – горла была бритва.

Прежде чем я показал Маккейбу записку, он веселился и острил. Теперь же он положил руку на кнопку кухонного комбайна и стал включать и выключать его, как накануне вечером. Только теперь он делал это каждую секунду и так раздражал меня, что мне хотелось выбросить этот агрегат в окно. Но не пришлось.

Перестав осыпать его упреками, я так выдвинул подбородок, что чувствовал напрягшиеся на шее жилы. Маккейб молчал, только смотрел на свою руку на машине. Включил – выключил, включил – выключил... Потом, без предупреждения, он сгреб чудо техники и метнул, как бейсбольный мяч, в холодильник. БА-БАХ! Во все стороны разлетелись обломки. Давно я не видел, как Фрэнни силен. В молодости он в драке всех удивлял. Никогда в жизни, даже во сне, никто не дерзал выступать против Фрэнни Маккейба.

Задрав свитер, он показал толстую белую повязку у себя на животе.

– В меня стреляли! Этот парень проделал здесь дырку, потому что хотел меня убить. Понимаешь? Я не могу помочь тебе и твоей дочке, Сэм. Извини, но мой бак в данный момент тоже пуст, потому что я тоже напуган. Они охотятся за мной, за Касс, за всеми! И на этот раз нам не победить. Ты можешь быть добр и честен... И что? Черт тебя дери! Ты все равно умрешь, потому что какому-то ничтожеству не нравится, как ты дышишь. Теперь ты начинаешь это понимать. Я видел это во Вьетнаме, видел здесь, и теперь в меня стреляли. Посмотри, что случилось с Паулиной! В этом убийстве нет никакого смысла, а оно произошло тридцать лет назад. По сравнению с нынешним временем тогда жить было безопасно.

Она ссорится со своим парнем, а какой-то серийный убийца наблюдает. Этот тип даже не знает ее, а все равно убивает! А что, почему бы нет? Она хорошенькая. И ее бедняга-муж попадает в тюрьму, его смешивают с дерьмом, он сходит с ума... Брось! Я сдаюсь, Сэм. Признаю. Я сдаюсь. Буду сидеть дома, смотреть видео и слушать «Пензансских пиратов». Что еще мне делать? Покажи этому типу свою книгу. Спасай свою дочь. Спасай свою задницу. А про все остальное забудь.