Майкл Каннингем - Часы

– Еще кофе? – предлагает Оливер.

– Спасибо.

Салли протягивает чашку ассистенту Оливера, удивительно необаятельному молодому человеку, белобрысому, с впалыми щеками, который – хотя его представили как ассистента, – похоже, заведует исключительно разливанием кофе. Салли ожидала увидеть безупречного племенного жеребца с тяжелой челюстью и рельефной мускулатурой, а представший перед ней костлявый напряженный юноша мог бы вполне сойти за продавца парфюмерного отдела супермаркета.

– Ну, что скажете? – спрашивает Оливер.

Чтобы не смотреть на Оливера, Салли внимательно следит за струйкой льющегося кофе. Потом, когда чашку ставят на стол, переводит взгляд на Уолтера Харди, сидящего с совершенно непроницаемым видом. Это особый талант его взгляд кажется внимательным и в то же время ничего не выражает, как у ящерицы, вскарабкавшейся на нагретый солнцем камень.

– Интересно, – говорит Салли.

– Угу, – отзывается Оливер.

Салли задумчиво кивает и делает глоток кофе.

– Но насколько все это реально?

– Я думаю, абсолютно реально, – отвечает Оливер, – по-моему, люди готовы.

– Вы в самом деле так думаете?

Салли снова с надеждой смотрит на Уолтера. Да скажи же что-нибудь, кретин. Но разомлевший Уолтер только моргает и кивает. С одной стороны, он настороже и готов ко всяким неожиданностям, с другой – почти загипнотизирован аурой Оливера Сент-Ива, элегантного, небрежно одетого человека лет сорока пяти с проницательными глазами за стеклами очков в скромной золотой оправе, которого (правда, в кино) столько раз пытались убить, обмануть, очернить, лишить семьи; который с одинаково застенчивым пылом, будто сам не веря своему счастью, занимался любовью с богинями.

– Да, – говорит Оливер с нарастающим нетерпением в голосе.

– Да, это, как бы сказать, ээ… действительно интересно, – говорит Салли и сама невольно смеется.

– Мне кажется, Уолтер бы справился, – говорит Оливер. – Уолтер мог бы сдвинуть это с мертвой точки. Я уверен.

При упоминании своего имени Уолтер вздрагивает, начинает мигать еще чаще прежнего, подается вперед, разве что не меняет цвет.

– Я бы хотел попробовать, – говорит он.

Оливер улыбается своей знаменитой улыбкой. Салли до сих пор удивляется иногда, насколько Оливер в жизни похож на себя экранного. Разве кинозвездам не положено быть низенькими, некрасивыми, с дурным характером? Разве не в этом их долг перед нами? А Оливер Сент-Ив, наверное, и в детстве выглядел как кинозвезда. Он ослепителен а-ля Поль Баньян [14] [14] Герой американского фольклора. . В нем около метра девяноста пяти росту, у него крупные черты лица, идеальной лепки руки, покрытые светлыми волосками, а ладони такие, что в них легко уместятся головы большинства мужчин. И пусть живьем он не так хорош, как на экране, нечто загадочное и особенное несомненно остается при нем, некая уникальность, причем не только души, но и тела, приводящая к тому, что все остальные крепкие, цветущие, решительные американцы мужского пола смотрятся его копиями, удачными или не очень.

– Попробуйте, – говорит Оливер Уолтеру. – Я верю в ваши силы. Да и как мне не верить, когда одной маленькой историей вы разрушили мою карьеру.

Уолтер пытается изобразить понимающую улыбку, но выходит подобострастно-злобная гримаса. Салли вдруг ясно представляет себе, каким он был лет в десять. Толстый, отчаянно дружелюбный мальчик, безошибочно вычисляющий уровень популярности своих сверстников, готовый в случае чего на любое предательство.

– Я здесь ни при чем, – осклабясь, отзывается Уолтер. – Наоборот, я всячески пытался отговорить вас от этого. Вспомните, сколько раз я звонил!

– О, не беспокойтесь, дорогуша, – говорит Оливер. – Я просто шучу. На самом деле я ни о чем не жалею, абсолютно. Так вы напишете сценарий?

– Я никогда не занимался триллерами, – говорит Уолтер.

– Ну, это легче легкого. Возьмите в прокате пяток кассовых фильмов, и вам все станет ясно.

– Но ведь этот фильм должен быть не совсем обычным, – замечает Салли.

– Отнюдь, – отвечает Оливер капризно-смиренным тоном. – Он должен быть точно таким же, как все остальные. Его главный герой – голубой, вот и вся разница. Причем его никто не будет за это преследовать. Он не будет болеть СПИДом. Просто делать свою работу. Спасать мир тем или иным способом.

– Мм, – говорит Уолтер. – Наверное, я смог бы что-нибудь придумать. Мне было бы интересно попробовать.