Дмитрий Вересов - Летописец

Уважаемый Михаил Александрович,

хочу выразить надежду, что Вы не забыли и не отреклись от Вашей матери Марии Всеволодовны, в девичестве Колобовой. Не сомневаюсь, что Вы будете счастливы, узнав, что она осталась жива и с честью выдержала все выпавшие на ее долю испытания. Вот уже почти тридцать лет она под чужим именем живет в городе Среднехолмске на самом севере Свердловской области, на границе с Республикой Коми.

Если Вы после долгих лет разлуки желаете встретиться со своей матерью, приезжайте в Среднехолмск и приходите по адресу: улица Ленина, дом семнадцать дробь четыре, квартира два.

Пожалуйста, сохраните цель Вашей поездки в тайне, особенно от власть предержащих. Полагаю, Вы понимаете, о чем идет речь.

Чтобы Вы не терзали себя сомнениями и догадками по поводу того, откуда стало известно о Вашем местопребывании, скажу сразу, что Вас видели в новостях по телевизору Ваша мама и я, ее искренний друг. Что касается передачи Вам сего послания, то я имею основания предполагать, что оно будет передано Вам самым что ни на есть загадочным образом. Не ищите в этом намерения. Просто человек, которому поручено передать Вам письмо, не приемлет легких путей, хотя вполне надежен. Если мое предположение в отношении передачи Вам письма оказалось верным., то прошу извинения за неуместную шалость моего курьера.

Остаюсь в надежде вскоре увидеть Вас…

Подпись неразборчива

Михаил читал и перечитывал письмо, мерил шагами кухню, поставил чайник и забыл про него, потом загрохотал табуреткой, опрокинув ее, и разбудил Аврору. Она вышла, кутаясь в халатик, щурясь на свет и высоко подняв брови от удивления.

— Миша, что ты колобродишь среди ночи? Плохо? Заболел? Аспи-ринчику?

— Аврорушка, — выдохнул он, сжимая ее в объятиях, — Аврорушка, мама нашлась. Жива.

— Миша?!

— Это страшная тайна. Я получил письмо — вот, читай. Мне надо ехать срочно. Я отпуск возьму и поеду. Мог ли я надеяться? Мама. Ее надо к нам.

— Вот это новость. — сказала Аврора, прочитав послание. — Конечно, езжай и забирай ее оттуда, Миша. Это счастье, что она нашлась через столько лет.

— Я давно перестал ее искать и виню себя в этом. Надо было верить и надеяться. Как она оказалась на Урале? Ее должны были бы выслать на север Сибири или в Казахстан, а так получается — куда? В Коми, что ли? В Ухту?

— Вполне возможно, Миша. Но что теперь гадать? Поезжай, узнаешь. И скажи, что мы все ее ждем и будем счастливы увидеть. Если билетов будет не достать, папа поможет.

И Михаил, собравшись в одночасье, поехал.

Среднехолмск оказался небольшим городком, расположенным в долине среди невысоких горок на притоке реки Лозьвы, который назывался Безымянка. Раньше, когда Среднехолмск не получил еще статуса города и районного центра, то есть всего-навсего лет пятнадцать назад, он назывался на местный лад непонятным словом, то ли комякским, то ли мансийским, то ли хантыйским. Но после войны поселок, в котором было всего два важных объекта — пересыльная тюрьма да одноэтажная больничка-барак, вдруг пошел в рост, начал застраиваться. Здесь стали оседать вышедшие из лагерей. Они же и строили город. Строили без определенного плана и из чего попало: из леса так из леса, из кирпича так из кирпича, из бетона так из бетона, а то еще и мазанки сооружали на арматуре из веток и мелкого щебня.

Строили пришельцы абсолютно незаконно, словно здесь была дикая земля, необитаемый остров. И сначала никто их не останавливал, потому что городские, а тогда еще поселковые власти в легкомыслии своем пустили все на самотек. А почему? Да потому, что власти гражданские в данной местности во всем полагались на власти пересыльные. А последним и дела не было до строительных работ, потому что пересылку к тому времени уже решили прикрыть за ненадобностью, и следовало сворачивать свою деятельность. Опомнились, когда вокруг поселка все уже было застроено в радиусе трех километров. И лишь тогда постфактум всерьез занялись регистрацией населения и занимаемой представителями этого населения жилплощади, а также попытались разобраться в плане города, чтобы дать улицам нормальные советские названия. Но тут пришлось столкнуться с непреодолимыми трудностями.

Улицы в городке были похожи на улицы только в самом центре, а вокруг центра был настоящий лабиринт так называемых проездов и тупиков, значащихся когда под номерами, когда под странными названиями, а иногда объединяющих в своем названии и число, и по-именование. Например, Девятый Куриный проезд, или Первый Машкин тупик (второго, впрочем, и не было), или улица Колючка, или улица Жилая Зона, или Второй Арбат, или Собачий Перелаз и так далее. И во всех этих тупиках, перелазах, колючках, проездах и так называемых улицах разобраться пришлому человеку не было никакой возможности. Особенно уставшему с дороги Ленинград — Москва — Свердловск — Североуральск, а из Североуральска в Среднехолмск ходил до невозможности тряский автобус.