Людмила Петрушевская - Не садись в машину, где двое (рассказы, 2011)

Конечно, какая там школа, не до того, после ареста его выгнали — но и работать в приличное место Руслана не брали, первый же клик в компьютер, в базу данных, давал его фамилию с отметкой о сроке.

Мама-посудомойка в эти времена уже догорала — ноги стали слоновьи, работать она не могла, язвы на голенях донимали, разбухла до неузнаваемости.

Отец в ту пору как-то ее увидел, пошел за пропавшим сыном к бывшей жене в ее незапирающуюся нынешнюю квартиру.

Она не удивилась, а с плачем начала жаловаться, что Витька (сожитель) ее опять избил, и в доказательство показала все синяки и нарывы, все гнойные дыры на голенях…

Видимо, грузчик злобствовал и поколачивал ее, а сын как-то подпитывался и допивал с материнского стола, где водка не переводилась.

Квартира была той хатой, куда можно было в любое время прийти, если ты с бутылкой.

Наконец, Русланову отцу позвонила сестра бывшей жены, та самая тетка, и сообщила, что Анджелу увезла «скорая».

Дело было ночью, но удалось дозвониться до какого-то пьяного охранника в Склиф, тот выматерился, что уже ночь-полночь, но велел перезвонить через десять минут. Во второй раз охранник уже не матерился, но сказал: «Ты че, она умерла в семь вечера, опомнился!»

Бывший муж сообщил сыну о смерти мамы только утром и через несколько минут кинулся на балкон и вовремя ухватил ребенка за колени — тот уже встал на табуретку и готовился нырнуть с шестого этажа. Он весь дрожал и безостановочно лил слезы.

Сожитель умершей не дал ни копейки на похороны, сестра покойной тоже, все пришлось оплачивать бывшему мужу.

Важно то, что врач из института Склифосовского пригласил его на беседу и сказал, что больная умерла не сама, а был криминал, то есть разрыв аорты в результате побоев, и будете ли вы возбуждать уголовное дело.

Бывший муж, не раздумывая, резко отказался и потом об этом не жалел: было бы долгое расследование, и неизвестно, какие показания дал бы опившийся грузчик, спасая свою свободу. Мало ли, он мог все свалить на бывшего мужа погибшей подруги, вроде бы он пришел, избил и ушел, а сожитель свидетель, и он вызвал «скорую».

Через некоторое время все выяснилось. Тот Витька в пьяном виде позвонил бывшему мужу и сказал, что Анджела была застрахована на двадцать тысяч долларов. «У меня,— сказал он,— все бумаги, и мы поделим, давай побазарим»,— сказал хмельной мужик.

Бывший муж отказался со словами «больше мне не звони». Своим быстрым разумом он просчитал, зачем была убита Анджела и какие могут быть результаты, если сын получит эти двадцать тысяч. Живо вспомнился праздник с девушками на полу.

А сожитель-то — полный идиот, чего было убивать Анджелу, если грузчик точно знал, кому была завещана страховка. В бумаге было написано имя. Сыну-сыночку, ясный пень, его она любила больше жизни, его, только его. И сын ее так же любил.

Но как это, поделить деньги, что получишь не ты, а парнишка? Разумеется, думал отец, грузчик предложил бы убить наследника, вот тогда и денежки пополам, то есть у грузчика бумага, а у тебя этот сын, и будем действовать.

Как он додумался, что сожительница застраховалась в пользу сына, понять нетрудно.

Теперь отец реально видит нависшую над ним опасность, прозревая в выросшем сыне ход мысли грузчика, и ложится спать не без опасения.

С далеко идущей целью он уже сообщил многодумному наследнику, что завещал свою долю в квартире сыну от первого брака, проживающему на родине, это раз, и второе — что сам отнес в милицию заявление, где написал, что в случае моего убийства кого надо в первую голову посадить на двадцать пять лет. Считай, ты выйдешь в сорок три года из зоны, если вообще выйдешь, там таких, кто отца убил, опускают и потом находят в петле.

Превентивные беседы отец ведет с сыном тогда, когда замечает в нем приступы злобы. Дитя не имеет ключа от квартиры и, пока отец не пришел с работы, гужуется в подъезде. Пусти его одного сидеть дома, мигом обнаружишь ту же картину: девки на полу, война в Крыму, Крым в дыму, половина имущества растворилась во мраке, видео, телевизор и радиотелефон, куртки и чемодан.

Так-то отец — бравый мужик, работает, ходит в баню по субботам, носит домой продукты и говорит бабам на работе, что сынок жрет безостановочно, пока все не переест. Всегда ничего не оставлено на утро! (Кроме сырой картошки и морковки.)

И что он там думает, сынок, сидя в подъезде часами у батареи, о чем мечтает, как строит планы на будущее, никому не понять.

Отец-то прозревает все это, поэтому следит за своим здоровьем и каждый вечер разговаривает по скайпу со старшим сыном, который закончил институт и собирается ехать в аспирантуру, но не в Москву. Чего я тут не видел, в Рашке. В Бостон, к маминой сестре.