Александр Потёмкин - Кабала

— Да, на левую ногу прихрамываю.

— Что с ней?

— Не слушается, приходиться волочить ее.

— Попробуем вылечить. Что еще?

— Пока все!

— Это единственная причина твоего приезда?

— Нет… Со своим недугом я смирилась, меня даже убедили, что он неизлечим. Я приехала к вам… прибыла к вам… предложить одно прибыльное дело. У меня есть небольшой стартовый капитал, можно попробовать. Вначале я одна стану собирать лечебные травы. Раньше у меня это неплохо получалось. Вы меня даже похваливали. Потом станем нанимать помощников, вы будете давать советы, против каких болезней разные травы, что с чем смешивать, какие купажи и настойки готовить. Создадим фирму, оформим отношения в нотариальной конторе, станем на налоговый учет, а готовую продукцию начнем поставлять на потребительский рынок через рекламу и аптеки. Будет у нас сеть торговых агентов. Увеличим оборот — наймем юриста, который поможет получить патентную защиту наших лекарств. Это весьма важно для развития собственных брендов, а значит, общих доходов. После этого купим участок земли недалеко от железной дороги и приступим к строительству небольшой фабрики лекарственных растений. Скажем, около тысячи квадратных метров. Близость к транспортным коммуникациям позволит нам эффективно конкурировать на рынке сбыта, а обширная территория — достраивать заводские цеха, увеличивая производственные мощности, снижая отпускные цены. Это существенный момент в концепции развития предпринимательства. Не надо забывать и о кадровой политике. В институтах Красноярска, Новосибирска, Иркутска будем постоянно вести поиск талантливых выпускников. И не скупиться на окладах. Тот, кто хорошо работает, должен получать приличную зарплату. Если вы мне доверитесь, станете моим партнером и консультантом, я в ближайшие годдва подниму фирму, выйду на высокие прибыли. Вместе мы поможем тысячам излечиться от болезней. Я подсчитала: сибирская потребительская корзина лекарственных растений составит около пятидесяти миллионов долларов, а весь рынок страны — около трехсот миллионов. Есть за что бороться. Потом замахнемся на экспортные программы. А они таят невероятные возможности. Можно оборачивать сотни миллионов долларов. Для успеха на мировых рынках я буквально завтра начну изучать иностранные языки. Интернет поможет мне ознакомиться с потребительским спросом разных стран. Что скажете, баба Нина? Ведь перспектива весьма заманчива. Есть для чего жить, ради чего на ноги встать.

— Если б я могла смеяться, залилась бы хохотом на весь день, — с трудом улыбаясь, прохрипела старушка. — Мне уж восемьдесят семь. Я днями ожидаю преставиться, а ты рассказываешь непонятными словами о чужом деле. Я тебя не понимаю. Скажи просто: что тебе нужно?

— Хочу знать все ваши лекарские секреты. Какой купаж трав вылечивает от бесплодия? От рецидива инсульта, от пневмонии, гепатита, псориаза, импотенции, язвы желудка? Сможете мне об этом подробно рассказать? Подсказать дозы целебных трав в купаже отвара? Порции и время приема лекарств, необходимых для выздоровления? Надеюсь продолжить дело, которому вы отдали всю жизнь. Согласитесь помочь мне? Могу заплатить за обучение — деньгами, чем угодно… Помогите мне, баба Нина…

Старуха закрыла глаза и долго лежала неподвижно. Прерывистое дыхание выдавало в ней жизнь. Наконец она открыла глаза, пристально уставилась на Лоскуткину и вымолвила:

— Нет, не смогу. Нет сил! Нет желания! Будущего у таких баб, как я, тоже нет. Дерзновенных желаний и подавно. Лучше принеси-ка из ларька леденцы, мое детское лакомство. Перед смертью хочу детство вспомнить. Не прерывай своими планами желание мое тихо прощаться с этим миром.

Катерина выскочила из дома и понеслась к деревенскому ларьку. Через пару минут она вернулась с кульком конфет. Несколько штук сразу высыпала на блюдечко, стоящее у кровати.

— Дай потрогать кулек, — едва слышно попросила старуха.

Молодая женщина выполнила ее просьбу.

— Восемьдесят лет прошло, а бумага не изменилась, — слабо улыбнулась знахарка. — Как была грубая и желтая, такой и осталась… А что конфетка? Поднеси ее к моим губам. Запах тот же, и вкус прежний. Мало что меняется на наших просторах. Скажи, Катенька, сможешь меня похоронить по нашему обряду? С отпеванием…

— Не торопитесь умирать!

— Еще раз спрашиваю, сможешь?

— Конечно, все организую как положено…

— Обещаешь?

— Клянусь!

— Под подушкой у меня кошелек. Достань его, пересчитай деньги. На похороны копила, но соседка, обещавшая проводить меня в последний путь, раньше скончалась. Теперь тебе доверяю. Отпевание, панихида, кутья с вином — вот и все. Скромно и тихо. Как вся моя долгая жизнь. Если не все деньги истратишь, то остаток, не стесняйся, раздели пополам — себе и приходу, поровну. Он нынче слаб доходами, а хоронить людей надо. Последние пятнадцать лет я ни разу не слышала крика ребенка. Так что к могиле привыкла. У нас тут полная тишина. Сколько их в кошельке, посчитала?